Мэри Влад - В западне

– В социальных сетях общались?

– Нет, в приложении знакомств. Зарегилась то ли с тоски, то ли от злости, – Ева усмехается. – Он казался милым и славным. Абсолютно не от мира сего. Увлечённый музыкой и ничем более. С ним просто было приятно общаться. Он не настаивал на встрече, не давил на меня.

– И вы всё ему о себе рассказали?

– Не помню, – Ева вымученно смотрит на Диму. – Я правда не помню, всё ли о себе рассказала. Мы в основном обсуждали современное искусство, долго и помногу. Ну там… музыка, живопись, книги и так далее.

– Понятно. Как зовут хозяйку квартиры, которую вы снимали? Адрес?

Ева быстро диктует адрес бывшей съёмной квартиры, называет фамилию, имя и отчество хозяйки. Дмитрий записывает всё в блокнот, затем кладёт перед Евой листок и ручку.

– Пишите заявление. Оформим, будем искать. Найдём гада, не волнуйтесь. Распишите всё подробно. Про того парня особенно: ник, внешность.

– Я не знаю, как он выглядит. Фотографий не было. Вы думаете, это он?

Дмитрий вздыхает, встаёт со стула.

– Разберёмся. Исключать никого нельзя. Опишите всё, что знаете и помните, про всех, кто мог быть хоть как-то причастен или выглядел подозрительно. Не торопитесь, подумайте хорошо. Сможете отметить на карте место, где вас держали? Хотя бы примерно.

– Не знаю, – Ева растерянно смотрит на него. – Я попробую, но не уверена, что смогу отметить точно. Может, я лучше так покажу?

– Просто нанесите на карту ориентир. Сейчас отправим туда группу. Ребята прочешут лес. Вряд ли они пропустят единственный домик посреди леса, даже если вы с ними не поедете.

– А вдруг он там не один? Я ведь не кругами бегала.

– Вот и выяснят. Разберутся, не стоит за них переживать. К вам зайдёт Людмила, снимет отпечатки. Так надо. Я ненадолго отлучусь, потом отвезу вас на съёмную квартиру.

– Зачем?

– А вещи вы забрать не хотите?

– Так, может, и нет уже никаких вещей, – бормочет Ева себе под нос и склоняется над листком.

Когда они выходят на улицу, солнце палит уже вовсю, и Дмитрий с тоской думает о мягкой постели. Сон ему не светит ещё, по крайней мере, часа два.

– У вас красивая машина, – говорит Ева, стоит им подойти к его автомобилю.

– Мои родители небедные люди. Мягко говоря.

– Тогда почему вы работаете в полиции?

– У всех своя дорога. К тому же хорошо иметь своего человека здесь, разве нет?

Ева лишь пожимает плечами. Дмитрий улыбается, и Ева ловит себя на мысли, что любуется ямочками на его щеках. Это довольно странно сейчас – замечать такие обычные вещи, как улыбка. Несколько часов назад Ева думала, что умрёт, а теперь не может оторвать взгляд от человека, спасшего ей жизнь.

Он не похож на опера. Белая футболка, стильные светлые джинсы и кожаная куртка очень ему подходят. Стрижка отдаёт лёгкой небрежностью, но в то же время создаётся впечатление, будто Дмитрий только что вышел от лучшего стилиста Москвы. Если бы Ева встретила Диму на улице, то никогда бы не подумала, что он работает в органах.

У него добрые карие глаза, слегка печальные, но света в них куда больше. Он всё ещё улыбается, и в уголках глаз заметны морщинки. Ева вдруг испытывает порыв дотронуться до его лица, провести кончиками пальцев по чувственным губам, легонько коснуться щетины, а затем зарыться пальцами в каштановые волосы и попробовать его губы на вкус.

– Садитесь, – произносит Дмитрий, открывая Еве дверь. – Что-то не так?

– Я просто… – Ева заливается краской и опускает глаза. – Моя одежда… Она грязная.

– Это всего лишь засохшая земля, но, если вас это так смущает, подстелите пакет. На заднем сиденье точно должен быть.

Дмитрий огибает её, открывает заднюю дверь, и Ева ощущает аромат дорогого парфюма, смешанный с запахом мужского тела. Ей нравится его запах. До такой степени нравится, что она прикрывает глаза от удовольствия и жадно вдыхает.

Когда они подъезжают к дому, в котором Ева прожила несколько месяцев, она до боли впивается пальцами в коленки. Воспоминания о вечере похищения так свежи, словно это было вчера. Ева помнит звуки шагов. Помнит, что не успела обернуться. Помнит стальную хватку сильных рук и страх, сковавший горло. Помнит тошнотворный прелый запах и тряпку, прижатую к её лицу. А дальше не помнит ничего. Очнулась она уже в «том месте». Голая, прикованная наручниками к изголовью кровати. Свою одежду и сумку Ева больше не видела, как и телефон.

Хорошо, что девушка она не нежная, а с характером. Не хватало ещё мучиться кошмарами и страдать пост травматическим стрессовым расстройством. Ведь даже несмотря на всю её стойкость, Еве всё равно до сих пор не по себе. Мягко говоря. А что было бы, будь она кисейной барышней? Да сдохла б ещё в приюте. Слабых этот мир сжирает первыми.