Мэри Влад - Игрушка для демона

Давина

– Пришла? – ухмыляется и смотрит так, что я моментально робею, глаза в пол опускаю и заливаюсь краской до кончиков ушей. – Раздевайся! Чего встала? Или ты невинность в одежде отдавать будешь?

– Нет, милорд, – мямлю и нервно тереблю шнуровку, которая соединяет края корсета не до конца, оставляя полоску голой кожи на обозрение моему хозяину. Под корсетом ничего нет, он так приподнимает груди, что они выпрыгнуть готовы. А юбка до того пышная, что даже неприлично.

Милорд подходит вплотную, втягивает воздух как хищник, запускает пальцы мне в волосы и сильно сжимает. Охаю, когда он грубо задирает мою голову вверх. Красивый, аж в груди щемит. Подбородок волевой, скулы видные, брови лепные, чёрные. Волосы тёмные, чёлка на глаза лезет. Он её отбрасывает изящными пальцами, а я млею и всё шире рот раскрываю. Немудрено, что все девки на него слюнями исходятся аж до пола. И простушки, и дамы знатные. Лицо у него вон какое мужественное, одухотворённое. Сразу видно – не тупой, не из простых. Раз не из простых, значит, богатый. Ещё и красив. Неее, прекрасен. Ох, прекрасен демон окаянный!

Я такая маленькая по сравнению с ним. Он просто гора из мышц, а его глаза… Ох и омуты – утонуть можно. Тёмно-синие, а внутри вспыхивают искры похоти и злости. Милорд в ярости, оно и понятно, заставила я его понервничать. Куда мне, простушке, понять желания господ? Я ж правда думала, что он купил меня, чтобы я полы мыла, пыль вытирала, помои выносила, ну и всё такое. Думала, служанкой буду, а нет.

«Слишком красивая, чтоб о грязь мараться», – так он сказал. И снова я не поняла. Одежду стала гладить ему с особым усердием, кушанье с улыбкой подносить, в глаза смотреть. А ему ж другое нужно было. С самого начала. Но не доходило до меня. Милорд постоянно говорил мне, что оставит дверь открытой. Он хотел, чтобы я сама к нему ночью пришла, а я думала, что ему нравится, когда в комнате сквозит.

Терпел он мою глупость две недели, но вчера зажал меня в коридоре и попытался поцеловать, а я так перепугалась, что с дури влепила ему оплеуху. Влепила и обомлела. Думала – убьёт.

Убить – не убил, но зарычал как лев, толкнул сильно и ушёл злющий, аж пар из ушей валил, а сегодня вечером отдал приказ привести меня в его спальню.

Поиздевались надо мной знатно: искупали в ванне с ароматной водой, нарядили в красивое платье, волосы странно уложили, духами на запястья брызнули. Я сейчас кукла красивущая, прям дама знатная, не иначе. Только вот не я ж это. Я обычная девушка, а вот это всё – ненастоящее. Милорд ж должен понимать. Ох, он понимает! Плевать ему на мою красоту наведённую. Ох, плевать! Резать будет. Долго и с удовольствием. Демон кровожадный.

– Ой, не убивайте только! – верещу во весь голос, замечая, что он достаёт из-за пояса нож.

Это явно за вчерашнее. Ну разумеется, он не забыл, что я его ударила. Вот и настал час встретить свою судьбу. Как я могла подумать, что он велел привести меня в свою опочивальню для утех, а не для расплаты?

Пялюсь на нож, ноги отнимаются. Ещё немного и рухну. Точно упаду, точно. Бежать надо, линять отсюда срочно. Но я ж в этой юбке и хожу-то еле-еле. Милорд меня в два счёта догонит. Вот потеха-то будет: перед смертью в тряпках пышных запутаться. Ну хоть умру красиво.

Да и будь на мне обычная одежда, далеко от лорда Аргуса не убежишь. Настигнет он меня при любом раскладе, жопой дьявола клянусь. Я хоть и девушка простая, но много чего знаю. Наслышана, начитана. Не как дама из знатного рода, конечно, но читать умею. Всё читаю, что под руку попадается.

– Если будешь так кричать всю ночь, значит, не зря тебя купил. Почему ты до сих пор в одежде?

Вжих – и острое лезвие перерезает шнуровку. Краснея ещё больше, опускаю голову и прижимаю корсет к грудям обеими руками, удерживая на месте.

– Руки опусти. Быстро!

– Но…

Жёсткая хватка на подбородке, рывок вверх – и вот он уже рычит в мои губы:

– Я сказал, чтобы ты опустила руки. Дважды я не повторяю, запомни, если хочешь жить. Поняла?

– Да, милорд.

Послушно опускаю руки вдоль тела, и корсет падает к ногам, обнажая грудь.

– Ах! – вскрикиваю, когда милордовские ладони ложатся на груди, а затем начинают мять, сжимать, тискать.

Он весь пылает, а я… Рухнуть я от испуга и стыда готова, вот чего!

– Тебя никогда не касался мужчина? – хрипло спрашивает, продолжая сминать своими ручищами нежную кожу.

– Ну нет же, сами ж знаете.