Татьяна Кэй - Чертовски хорошо

Поехать домой тоже не казалось хорошим вариантом. Ведь тогда она точно не сможет сдержать внутри накопившихся слез, и наболевших слов. Даже теперь представляя светлое, доброе лицо матушки она почувствовала резкий укол в сердце, от которого глаза сами зажмурились, а ладони сжались в кулаки.

Сев перед маленьким зеркальцем на стене у окна, девушка собрала длинные каштановые волосы в неопрятный пучок и глубоко вздохнула, изучая своё отражение в полумраке. Даже её облик был отличным от того, каким он был пять лет назад. Глаза были все так же зелены, но теперь под ними красовались темные круги, свидетельствующие об усталости и нехватке сна. Оливковая, загорелая кожа стала бледной и болезненной от недостатка свежего воздуха. Линия подбородка всегда отличалась небольшой резкостью, что говорило о своевольности характера, но теперь она стала ещё более заметной от худобы.

«Ничего, Кара, – подумала про себя девушка. – В мире нет ничего, что нельзя было бы исправить!».

Подвинув таз с холодной водой себе под нос, она принялась умываться.

«Ещё совсем немного! Ещё совсем чуть-чуть! – продолжала говорить она себе. – Просто заработай достаточно для поездки домой, и убирайся из этого проклятого места. Мама поймет».

Это она говорила себе каждый раз, но даже когда деньги на дорогу были заработаны, находились отговорки дабы не возвращаться. Как ни крути, а гордость может стать разрушительной, и у Кары её было хоть отбавляй. Признать поражение было невыносимо. Наверное, это черта характера передалась ей от отца. Он умер до её отъезда в большой город. Чахотка всегда считалась долгой и мучительной болезнью, но он никогда не жаловался и скрывал свое состояние до самой кончины. После похорон дом начал приходить в упадок. Конечно, у них были отложены кое какие деньги, но этого едва хватало на самое необходимое, а потому Кара решила попытать счастье в Нью-Йорке. Странно думать, что тогда, жизнь в деревушке казалась ей скучной и жалкой. Сейчас она точно понимала, что значит по-настоящему жалкое прозябание.

Вытерев лицо, она снова взглянула на своё отражение и поморщила нос.

«Такая бледность отпугнёт даже самых похотливых посетителей. Они решат, что я привидение».

Тихо выругавшись под нос, девушка принялась тереть щеки кончиками пальцев, пока те не покраснели.

«Сойдёт. – подумала она и кивнула сама себе. – Никто даже не заметит».

Уложить густые волосы было куда серьёзней проблемой. Локоны то и дело вылезали из пучка как будто протестуя тугой причёске. Но несколько минут спустя они сдались упрямому натиску умелых пальцев своей обладательницы.

Серое, льняное платье было перешито много раз, и давным-давно вышедшим из моды, но оно было одним из лучших в её гардеробе. А потому Кара только расправила подол и подколола булавкой место на груди, где отвалилась пуговица.

Ещё раз внимательно окинув свое отражение в зеркале, она заставила себя улыбнуться и пожелала самой себе удачи, хоть и не особо верила в то, что судьба ей улыбнётся в этот хмурый вечер. Бросив очередной взгляд на письмо, она бережно взяла его в руки и поднесла к трясущимся губам.

– Прости меня, мама. – поцеловав тонкую бумагу, еле слышно прошептала девушка, и сложив письмо убрала его в небольшую шкатулку к остальным посланиям.

– Пора! – сказала она вслух, и резко повернувшись на каблуках, быстрым шагом покинула комнату.

Пройдя по тесному коридору и спустившись по скрипучей лестнице, девушка решительным шагом подошла к стойке бара, за которой стоял владелец этого «очаровательного» заведения.

– Кара! – воскликнул он, завидя её стройную фигурку и его круглое лицо расплылось в широкой улыбке.

– Как настроение, Бэн? – дружелюбно поинтересовалась она.

– Теперь намного лучше, малышка.

Добрый хозяин не имел в виду ничего дурного, когда называл её так. Он был крупным мужчиной лет сорока, а потому все кто были хотя бы на голову ниже его, считались «малышками». Кара всегда считалась достаточно высокой для девушки, и немного стеснялась этого, но после встречи с этим улыбчивым здоровяком она стала намного увереннее в себе. За несколько лет что она провела под его крышей, он стал ей вроде суррогатного отца. Он не спускал взгляда с неё, когда она обслуживала столы и внимательно слушал её выступления, иногда даже давая ей советы по актерскому мастерству. Бэн не всегда был владельцем бара. Когда он был моложе, то путешествовал с театральной труппой, может именно поэтому он решил устраивать выступления в таком необычном месте. Это просто напоминало ему о юности.