Клэр Твин - Обсессия

Он смеётся надо мной, что ли? Я еле-еле сдержала себя, чтобы не оттолкнуть его и перевела глаза в сторону окна, разглядывая выходящих из здания школьников.

– Когда я нервничаю, то ничего не ем, соотвественно, худею, – пробурчала в обиде я.

Мойс завёл двигатель, и через пару секунд мы тронулись с места, плавно перемещаясь по дороге. Люблю кататься по городу и слушать музыку, в голове проецируя целый фильм. Ещё я обожаю смотреть на золотой листопад. Багровые и оранжевые сухие листья, подобно снегу, грациозно опускаются на землю, окрашивая её в разные осенние оттенки. Машины, проезжая мимо, поднимают столб пыли, унося за собой пару тройку листьев. Я как будто услышала их хруст под ногами, а хрустят они, как палочки Читос.

– Я знаю, что ты поругалась с ребятами, – вдруг сменил пластинку брюнет, мельком взглянув на мой профиль.

Удивил прям.

– Я с ними не ругалась.

– По словам Макса, ты налетела на них, – продолжал он, и я театрально закатила глаза.

– Не без причины, – процедила сквозь зубы, – ты ведь тоже видел эту фотографию?

– Черт, – помассировал переносицу парень с таким видом, как будто мы придумывали новые законы физики, – я так устал от фотографий. Они мне уже в кошмарах снятся.

Не поняла, что он этим хотел сказать: то, что нужно остановить их распространение или то, что ему плевать и он просто хочет жить далеко от всего такого. Держу крестики на первое.

– Дельфи настоящая стерва, а Кэндис ничуть не лучше…

– Так, так, так, – перебил реплику Брайан, качая указательным пальцем, – перестань наговаривать, забыли. В субботу моему кузену девятнадцать, мы все приглашены. И я хочу, чтобы до этого момента вы уладили свои разногласия.

Разногласия? Какого черта…

– Ты на их стороне, – с горечью догадалась я, прищурившись и не убирая прожигающего взгляда.

– Нет никаких сторон, Агата.

– Нет, есть. И мне грустно, что тебе тоже плевать на Бьянку. Думаешь, раз она умерла, то теперь можно нести за неё всякую чушь? Мы должны защищать её до конца, Брайан! – вкрадчиво объяснила я, надеясь уловить в его повадках хоть какой-то намёк на соучастие и поддержку, однако брюнет просто периодически кивал, но только, чтобы поскорее отвязаться и замять тему.

Через десять минут машина притормозила у моего дома. Я взяла в руки сумку, заправила прядь волос за ухо и потянулась к ручке.

– Агата, – окликнул меня Мойс, и я нехотя уставилась на него, – ты же сделаешь это ради меня? Поговоришь с Кэндис?

Не хочу, не хочу, не хочу.

– Я подумаю, – уклончиво ответила я.

– Но только хорошенько. Я напишу тебе вечером, да? – парень потянулся за поцелуем, оставив влажный чмок на моей щеке, а после выпрямился, не убирая руки с кожаного руля. – До завтра.

– Ага, – бросила я, ковыляя к крыльцу.

Иномарка, посигналив, отъехала и скрылась за поворотом.

Бросив на тумбочку сумку и ключи, я неуклюже разулась и прошла вглубь дома, громко оповестив:

– Пап, я дома!

Никакого ответа, в связи с этим пришлось заглянуть в каждую комнату, пока не дошла до кухни. Ну, естественно, стоило сразу догадаться, он, как обычно, здесь. Отец сидел ко мне своей широкой спиной. На нём спортивный черно-зелёный костюм, в руках городская газета.

– О, это ты, Эгги, – не поворачиваясь, произнёс мужчина, – как дела в школе?

Пристально рассматривая обстановку в комнате, подозрительно нахмурилась, поскольку на столе лежало много закусок, всякой еды и напитков. На плите тушились овощи, отчего всё помещение пропахло помидорами и цукини.

– Нормально, – отмахнулась я, медленно шагая вперёд, – а что за праздник? Откуда столько еды? Ты продуктовый магазин ограбил?

Ухмылку с моего лица стёрла реплика со стороны кладовой:

– Не он, а я, – вышла из укрытия женская фигура, широко расставив руки и засмеявшись в своей манере: громко и с оттяжкой.

В глазах загорелись огоньки радости, а изо рта сам вырвался визг, после всего я побежала в объятия тёти и крепко сжала её хрупкие плечи. Она ниже, и это умиляло меня.

– Брук!

– Сюрприз, – снова засмеялась тётя, – готова поспорить, что ты меня не ждала.

– Конечно, – заразилась чужим настроением я, садясь за стол, – в мире вспышки чумы вспыхивают чаще, чем ты приезжаешь к нам.

– Я погрязла в рутине, из которой выбираются раз в год.

– Значит, у тебя сейчас отпуск, – расправил шумно газету папа, вскользь поглядев на тётю.

Брук – старшая сестра моей матери. Пусть они и родные, но совершенно разные люди, как солнце и луна или кислое и сладкое. Брук – моя любимая тетя, потому что я ещё не встречала настолько толерантного к молодежным интересам и образу жизни в общем человека, родившегося в конце семидесятых годов. С мамой она не общается, держит обиду за то, что та бросила меня с отцом, поэтому, по мере возможностей, сама навещает наш дом, стараясь этим компенсировать отсутствие матери.