Марьяна Куприянова - Горбовский

Научно-исследовательский институт микробиологии и генной инженерии имени С. И. Златогорова, а, если говорить конкретнее, огромный комплекс советских лабораторий, разбитых на множество секций. Даже преподаватели не имеют понятия, что строилось раньше и какое здание считать главным: это институт биологии при НИИ, или НИИ при институте? Говорили и так, и сяк. Собственно, это и не имеет особого значения: оба здания функционировать могут независимо друг от друга. Студенты учатся, преподаватели – преподают, ученые – изучают. И никто никому не мешает. Казалось бы.

У широких ступеней, ведущих внутрь института, чуть поодаль курил Матвей Бессонов – редчайший лентяй и прогульщик, но парень большого ума и незаурядных способностей, как оно обычно и бывает. Когда-то они с Мариной были парой, самой красивой парой всего института, но сейчас даже не здороваются. Спицына вошла в здание, глядя перед собой, Матвей проводил ее взглядом и выбросил окурок, наспех сделав последнюю жадную затяжку. Каждое утро он стоял здесь и курил, ожидая, когда Марина придет в институт. Бессонов замечал ее издалека, потому что хорошо знал ее фигуру и походку, следил за ней исподтишка, чтобы она не заметила, ждал, пока она молча пройдет мимо него, быстро докуривал и шел за ней следом. Они учились в одной группе.

Марина вошла в аудиторию и села за первую парту, ни с кем не поздоровавшись. Через минуту вошел Матвей и сел в самом конце помещения. Его даже не было видно. Несколько человек попытались сказать Марине «привет», но она их проигнорировала, как поступала всегда.

Марина была из тех, кому легче идти по жизни в одиночку, не связывая себя никакими серьезными отношениями с кем бы то ни было. Она сама решила выбрать эту стезю, потому что понимала: так будет гораздо легче пробиваться и в учебе, и на работе. Собственно, именно поэтому ее отношения с Матвеем были недолгими, и как только в них стала явственно проклевываться привязанность, грозящая в будущем стать оковами, Марина порвала все нити, связывающие ее с молодым человеком. Ей было неприятно, но она быстро отвыкла. Она всегда отвыкала от людей так же быстро, как и привыкала к ним.

Особая чувствительность Марины в отношении отца и полное безразличие ее к тем людям, с которыми ей приходилось учиться плечом к плечу вот уже три года, казалось бы, никак не вяжутся между собой, но, тем не менее, являются реальным фактом. Эта девушка являла собой яркий пример самодостаточности, но и выражала сильное стремление иметь рядом хотя бы одного человека, с которым ее связывало бы именно кровное родство. Семейные узы ценились Мариной на подсознательном уровне, причем гораздо сильнее, чем узы дружественной привязанности или любовных отношений. У нее должен быть хоть один родственник, и пусть он даже не выказывает особенной к ней любви – тот факт, что он ее родня, полностью удовлетворял Марину, и большего ей не требовалось.

Аудитория наполнилась до отказа задолго до появления преподавателя. На улице еще по-весеннему было тепло, но в помещении быстро стало душно. Пришлось открывать окна. Марина не теряла времени даром – она морально настраивала себя к предстоящему занятию. А оно обещало быть тяжелым во всех смыслах этого слова. Если бы она сейчас осмотрелась вокруг и пригляделась к лицам других студентов, она бы прочла в их глазах обреченность и глухой страх.

Преподавателя, который должен появиться здесь с минуты на минуту, боялись, уважали, ненавидели, презирали и не переносили абсолютно все. Именно поэтому его лекции посещали даже отъявленные прогульщики, например, Матвей Бессонов. Этот человек был грозой не только среди студентов. В институте он слыл самым свирепым и бессердечным преподавателем. О нем ходили неприятные истории и байки, которыми пугали абитуриентов и первокурсников, причем весьма успешно. Суть в том, что все эти истории были правдивы.

Достоверно известной информации об этом человеке было критически мало. Сколько ему лет, есть ли у него семья (или хотя бы друзья), чем он занимается помимо работы, бывает ли он когда-нибудь в хорошем настроении – никто не знал: ни студенты, ни педколлектив. Знали, что он жесток; знали, что в первую смену преподает, а во вторую – работает в лаборатории; знали, что пережить его пару и не подвергнуться риску быть униженным – редкость. Этого хватало.

Но наблюдательная Марина знала об этом человеке кое-что еще: он давал такие бесценные знания, которых больше не способен дать ни один преподаватель в этом институте. Поэтому, несмотря на страх и всяческую неприязнь, она шла сюда приобретать высокую квалификацию. Желание получить качественное образование, которое послужит ей билетом во многие НИИ страны, перевешивало любые опасения. Марина мечтала пробиться своим умом и заслужить право работать рядом с умнейшими людьми, которые общими силами ведут борьбу за человеческие жизни, за развитие науки, за улучшение этого мира. Ее непреодолимо влекло в белые стены лабораторий, пока что не столь явственно, но планы на будущее уже казались ей грандиозными, пусть и немного туманными.