Марьяна Куприянова - Горбовский

– Папа, почему люди так жестоки? – потерянным голосом спросила Марина, глядя в пустоту.

– Потому что несчастны, дочка, – без тени раздумий ответил отец, не осознавая, насколько был прав в этот момент не только относительно себя.

«Это же очень, очень человеческое. От бога отказались, но на своих собственных ногах, без опоры, без какого-нибудь мифа-костыля стоять ещё не умеем. А придётся! Придётся научиться. Потому что у вас, в вашем положении, не только друзей нет. Вы до такой степени одиноки, что у вас и врага нет! Вот чего вы никак не хотите понять».

Аркадий и Борис Стругацкие – «За миллиард лет до конца света»

Кругом, покуда видели глаза, тянулось море зеленой травы и бесконечность синего неба. Этот пейзаж простирался до самого горизонта, в какую сторону ни повернись, но не вызывал уныния своим однообразием. Даже наоборот – великолепное буйство чудилось в игре всего лишь двух цветов, таких ярких и сочных, таких концентрированных, что в душе любого человека зарождалась самозабвенная радость и страсть к жизни, желание дышать полной грудью и быть счастливым несмотря ни на что.

Мягко шелестела высокая трава, касаясь рук и перекатываясь крупными волнами от свежего ветра. Значит, где-то рядом море, подумал Горбовский и тут же услышал детский смех. Он обернулся и увидел бегущего ему навстречу мальчишку, лишь русая голова которого мелькала над травой.

– Там речка, папа! Настоящая речка! Пошли с нами! – задорно крикнул мальчик и обнял отца за ноги.

Горбовский привычным движением прижал мальчугана к себе, затем с легкостью поднял на руки.

– А где мама?.. – спросил Лев, ощутив первое прикосновение смутного беспокойства.

– Там! – мальчик протянул пухлую ручку и положил голову на плечо отца. Так он чувствовал себя как за каменной стеной, и Горбовский был необъяснимо горд этим. Он обожал сына, как только может обожать родитель своего ребенка.

Кирилл сопел у него на груди, крепко обнимая за шею, пока они шли к реке, и в этом было какое-то безграничное, необъяснимое, первобытное счастье. Горбовский держал мальчика одной рукой, а другую не отрывал от переливающихся зеленых волн. Ему казалось, что все это он уже когда-то пережил, но чем это кончилось, он никак не мог вспомнить. Сейчас он только смутно ощущал, что ему нужно найти жену, иначе произойдет нечто…

Нечто…

Мальчишка первым заметил женскую фигуру у реки, проворно соскочил на землю и помчался к маме. Горбовский ускорил шаг, понимая, что идет к неизбежному, но не в силах остановиться.

Даже издали молодая женщина была сказочно красива. Ветер развевал ее пшеничные волосы, речная вода омывала стройные ноги, легкий светлый сарафан колыхался, облегая фигуру то с одного бока, то с другого, но так и не очерчивая точного силуэта. Она обернулась, увидела Льва и тепло улыбнулась ему. Горбовский почувствовал, как слабеют колени, и застыл в немом изнеможении. Он не мог оторвать от нее глаз, как и в первый раз, когда увидел ее. Кирилл подбежал и обнял мать, но тут же отлип от нее и полез плескаться в воду. Он был так похож и на нее, и на Льва, что сердце замирало.

– Лёва, иди сюда, – позвала эта женщина, и голос ее манил и очаровывал подобно песням сирен, сгубившим сотни моряков.

– Алёна, – сказал Горбовский и словно поплыл навстречу ей. – Алёна… – каждое слово отзывалось долгим эхом.

– Смотри, какая здесь речка, – простодушно сказала она, протягивая руки к мужу.

Молочно-голубые ее глаза мягко светились неподдельно чистым чувством, и улыбка сияла, и волосы мерцали, и кожа слепила белизной. Горбовский обеими руками прижал молодую женщину к себе – ему не верилось, что он обладает таким сокровищем. Девушка приглушенно рассмеялась, уткнувшись лицом ему в грудь.

– Лев, прекрати, – она наигранно отстранялась и с озорным выражением смотрела на него, и он смотрел на Алёну во все глаза и никак не мог насмотреться, и никак не мог поверить.

Она шутила с ним, не понимая, что скоро все это кончится, растрачивая бесценные моменты на всякую мелочь, и лишь Горбовский был серьезен, он почти все вспомнил и понял…

– Мам, смотри! – воскликнул Кирилл, указывая пальцем на небо.

Горбовский знал, что именно сейчас увидит. Он стиснул жену и позвал:

– Сынок, иди сюда, скорее.

– Лев, что такое? Что это?

Теперь Алёна не отстранялась – ей тоже было страшно. Пространство наполнилось глухим рокотом, и рядом возник огромный серо-зеленый вертолет. Зловеще зависнув в воздухе, он создавал порывы ветра, пригибающие траву к земле. С Алены практически срывало сарафан.