Яна Полунина - Гуру любви в деле

Я развернулась на каблуках и влетела в ресторан, нашла глазами женщину, которая так и сидела, вцепившись в сумку и глядя пустыми глазами в пустоту.

Нет, пожалуй, я ошиблась. С ней еще можно работать!

Спустя два дня, когда стрелки часов сошлись на двенадцати ночи, в мою дверь постучали.

– София Леонидовна Ярина? – спросил мужчина в форме.

Второй полицейский маячил за его спиной, поглядывая на меня так, что букашки ползли по коже.

– Да. Что случилось?

Первой мыслью было, что у соседей что-то произошло. Помню, разули одну из машин во дворе, тогда тоже обходили квартиры и брали показания соседей.

– Знаете Милену Романову? – вопрос холодный, как и взгляд.

– Да. Что с ней? – Грудь сжало тисками.

Что с девочкой? Ее мать в итоге согласилась понаблюдать за мужем и не списывать все на детские фантазии. Милена только утром писала, что мама пакует вещи для них.

– Можем осмотреть квартиру? – уже на ходу отпихивая меня плечом, полицейский вошел в коридор и осмотрелся.

– Что вы себе позволяете?

– Где Милена? – спросил второй, преграждая мне путь к двери.

– Как где? Дома, наверное… – Меня осенило. – Она что, сбежала? Что с родителями? Мама же решила уехать от отца… – я так разнервничалась, что несла все подряд.

Почему-то в последнее время я сама напоминала себе собственную клиентку – нуждалась во взгляде со стороны и помощи. Но когда дело шло об этой бедной девочке, все мои цепи сдержанности разлетались на части.

– Никого! – заглянув даже под ванну, отчитался один полицейский.

– Где она? – повторил. – Что вы знаете о ее местонахождении?

– Я видела ее последний раз два дня назад. Мы списывались с утра, она собиралась с матерью уйти от отца. А-а-а… Вот в чем дело! Отец подал заявление в полицию, да?

– Вы вели несанкционированную съемку и тем самым вторгались в личную жизнь? – вопросом на вопрос ответил полицейский, и я упрямо поджала губы.

– Это было с согласия Милены. Я поступила так в целях защиты ребенка.

– Пройдемте в отделение, там разберемся.

– Хорошо. Дадите мне две минуты? Возьму документы и переоденусь…

Пока я собиралась, немного собрала мысли в порядок. Спросила:

– В какое отделение мы поедем?

– Самосвалова 11.

Я написала адрес Лизе и кратко о том, что случилось. Положила телефон в сумку, забрала зарядку и паспорт. Кажется, все.

Итак, ко мне пришла полиция. Я давала адрес Милене на случай, если понадоблюсь, чтобы девочка знала, что у нее всегда есть место, куда прийти. Но откуда полиция узнала, что девочка может быть у меня?

– Скажите, отец Валерий Романов написал заявление или девочка пропала? Кто обратился в полицию? – Я заглянула в лицо более суровому полицейскому: он внушал больше доверия.

– А что? – Молодой полицейский дерзко поднял брови. – Разве она не у вас?

– Это имеет большое значение и касается безопасности девочки. Если мать с отцом, то Милена в опасности.

– А я думал, что связаться с такими самоучками, как вы, – оказаться в опасности, – съязвил полицейский и получил толчок локтем в бок от старшего товарища.

Ага, значит, в курсе моей преподавательской деятельности. Интересно, они нашли информацию обо мне в вещах Милены или здесь что-то другое?

– Идемте! – поторопили меня толчком в спину.

– Просто скажите, мать с отцом или нет? – Я поправила ремешок сумки так резко, что молодой полицейский дернулся, будто я собиралась его треснуть.

– Мать с отцом, – хмуро сообщил полицейский постарше, и я резко обернулась к мужчинам.

– Милена в большой опасности!

– Мадам очевидность! – снова вставил свои пять копеек молодой.

Я сжала зубы, но при этом уже стояла твердо на ногах. Когда кто-то в беде, это приводит меня в боевую готовность.

– Вы не понимаете. Если мать с отцом, если сообщения мне с утра отправляла не Милена, то она либо сбежала сама, либо ее заперли родители, а решили подставить меня.

– Преступники всегда кричат о том, что невиновны, – криво улыбнулся молодой.

– Следи за словами, – шикнул на него старший и вежливо обратился ко мне: – Пройдемте в отделение, во всем разберемся. Вы дадите показания, и мы обязательно все выясним.

***

– Это она запудрила мозги моей девочке! – указала на меня пальцем мама Милены.

Мы сидели в кабинете с дежурными. Напротив – семейка Романовых в неполном составе: отец и мать девочки.

А я смотрела на мужчину и думала, как другие не видят демона в его глазах. Он же смотрит прямо из черных колбочек зрачков. Все его морщинки: глубокие носогубные, лобные – указывают на то, что со злостью этот мужчина на ты.