Маша Брежнева - Мажор на перевоспитании

Делает разворот на сто восемьдесят градусов и собирается реально свалить, но тут к нам подруливает вратарь. Ну как к нам, к ней, конечно.

– Ань, я сегодня молодец, «сухарь» сделал, как и обещал! – хвалится этот тип.

Молодец, возьми с полки пирожок, как говорится.

– Поздравляю, Миш, ты молодец!

– А как же мой приз?

– Приз? – косит под дурочку Аня.

– Свидание.

О, да тут полно желающих разнообразить будни нашей девочки и вылечить от злости.

Аня бросает взгляд в мою сторону, натягивает злобную улыбку и снова смотрит на Мишу-вратаря.

– Знаешь, вечером я свободна.

Меня пробивает смех, похожий на кашель. Ну какая коза! Специально при мне это делает.

– Ром, а ты знаешь нашу Аню? – спрашивает Миша, заметив и мое присутствие.

«Нашу» Аню. Ага.

– Да, мы раньше виделись, – не даёт мне ответить Аня.

– Где?

– В душе. Голышом, – делаю вброс, собираясь уже уходить. – Анечка любит в душе.

– Сука, Шумский, скройся куда-нибудь! – шипит разъярённая девочка.

– Ань, ты ругаешься? – охреневает Анькин женишок.

– Нет, спасибо ему скажу за это! Ненавижу! А свидание… свидание в силе!

Аня

Хотела узнать, не стыдно ли ему, но разве Роме бывает стыдно? Выставил меня аморальной дурой перед весьма приличным парнем.

Может, когда-то я и была аморальной дурой, но это ошибки прошлого! Я не хочу их повторять!

Миша – один из тех, кто уделяет мне внимание после моего приезда сюда. Младше меня на пару лет, воспитанный, приятный. Доучивается на заочке в университете в областном центре, сам выступает за местную команду начиная с молодёжной. Теперь дорос до основного вратаря. Может, мне такой и нужен? Адекватный, добрый парень? Тот, который не потянет в койку на первом же свидании и будет хотеть чего-то ещё кроме этого. Может, он кажется слишком нежным и тихим рядом со мной. И почему только хороших тянет ко мне? Я ведь испортить их могу. Сделать больно.

Надо научиться быть с таким, и жизнь лучше станет. Успокоиться и завязать уже отношения с каким-нибудь милым, приятным парнем. Мишу, например, ещё и зовут как моего друга времён учебы в меде. У меня было два близких товарища – Боря и Миша, мы не прекратили общение и сейчас, но жизнь развела по разным сторонам. Боря уехал в Москву, чтобы стать ординатором в престижном столичном медицинском вузе, Миша остался в родном городе, а я спряталась от всего мира тут. В маленьком и довольно скучном городке, где две трети жителей работают на градообразующем предприятии, а остальные – учителя, работники сферы услуг или врачи. Вот и мне место нашлось, да ещё и в клубе. Я всегда любила футбол, и даже то, что случилось в моей жизни два года назад, этого не изменило.

У меня почти никогда не было подруг. Может, в школе были, но не такие близкие, чаще всего я дружила с парнями.

Правда, довольно быстро я поняла, что мальчики не дружить хотят, а трахаться, даже те, которые только в порнушке видели, как это бывает. Ещё в одиннадцатом классе мой школьный парень тискал меня по всем углам, с ним же я лишилась девственности, а через неделю после выпускного он кинул меня, заявив, что будет поступать в военку в другом городе. В следующие три года в универе у меня время от времени появлялись появились женишки. Ну как женишки… Просто молодые люди, которые называли меня своей девушкой, мечтая тут же после этого стянуть трусы. Может, у меня на лбу что-то такое написано? Почему каждый из моих парней сразу же тащит меня в кровать?

Исключением был Даня. Мы познакомились вечером после матча, когда меня настиг ливень, а потом и сам Левин. Он привёз меня к себе, я фактически разделась перед ним, а он не завалил меня куда-нибудь на устойчивую поверхность. Впрочем, он сделал это во второй день. Исключительно с моего согласия.

Адекватная девушка с мозгами никогда не упустила бы такого парня, как он. У меня мозгов не было, потому что я промеряла его на разовый секс с Шумским. Отличный секс, конечно, такой, что на всю жизнь запомнился. Но все равно…

Следующие два года я вела образ жизни монашки, если не кощунственно так говорить. Ноль мужиков, никаких кальянок и почти никаких вписок, из запоминающегося – плюс одна маленькая татушка. На ребре тонкая надпись о том, что нельзя врать самой себе. Уже четвёртая по счету. Обычно всех удивляет, что у врача есть татуировки, но я же никогда не отличалась скромностью и простотой.

И когда Шумский имел меня в душевой кабине, я тоже не молчала. Кричала, царапалась, била ладонями по стеклу в экстазе. Боялась потом, что никогда и ни с кем мне не будет так хорошо.