Сола Рэйн - Заткнись и улыбнись!

– Прошу прощения, зона моей ответственности – территория жилищного комплекса Твин Палмс. Все, что происходит за ее пределами – не моего ума дело. Приятного вам вечера.

Мужчина кивнул нам и зашагал обратно к железным воротам.

Когда журналист понял, что единственный зритель его драматического представления ушел, он вскочил на ноги и полез в карман за телефоном.

– Пожалуйста, не вызывайте полицию… – взмолилась я.

– Хейли, не вмешивайся, – отрезал Бакли. – Звони, чучело.

Я одарила Эйдена не-будь-тупым-придурком взглядом и снова обратилась к мужчине:

– Прошу вас, мы ответим на все вопросы! Только представьте, какой гонорар вы получите за эксклюзивный материал.

– Этот скандал принесет мне более кругленькую сумму, Хейли.

– Продажный сукин сын… – выплюнул Эйден.

– А вот и еще один иск! – оскалился он. – Алло, полиция…

Я нервно меряла шагами квартиру, пытаясь дрожащими руками набрать номер Фрэнка. Наконец, в трубке раздался его сонный голос.

– Детка, что случилось?

– Эйдена забрали в участок! – закричала я. – Он ударил журналиста!

– Кто-нибудь это видел? – Фрэнк моментально загрузил свой рабочий мозговой процессор.

Я задумалась, нервно жуя нижнюю губу.

– К нам подходил охранник из Твин Палмс и… О, Боже мой, там ведь повсюду камеры видеонаблюдения!

– Ладно, я сейчас же позвоню Рут, а затем приеду и решу вопрос с камерами. Нужно все уладить до восхода солнца. Если это просочится в прессу, то мы будем по уши в дерьме. А пока не смей даже нос высовывать из квартиры, поняла меня?

– Да-да, конечно, – мой голос дрожал, и я поймала себе на мысли, что до этого никогда не имела проблем с полицией. – Поняла.

Фрэнк отключился.

Я наклонилась над кухонной раковиной и открыла кран. Не знаю почему, но шипящий звук бегущей воды всегда немного успокаивал меня. Я любила представлять, как водосток уносит в сырую тьму все мои проблемы, и обычно немного расслаблялась. Но сейчас это не срабатывало.

Что ждет Эйдена, если дело дойдет до суда? Тюремный срок? Компенсация? Исправительные работы? Одно я знаю точно, если эта ситуация получит огласку, то продюсер фильма сразу же разорвет с ним контракт. Во время подписания бумаг нас сотню раз предупреждали – никаких скандалов. Будущая экранизация рассчитана на подростковую аудиторию, в глазах которой мы должны выглядеть положительными героями. Никаких съемок в рекламе алкоголя или табака, никаких откровенных фотосессий в глянцевых журналах, никаких скандальных историй и тем более драк.

Из горьких раздумий меня вытащил звонок в дверь.

– Как можно быть таким идиотом? – с порога заорал Фрэнк.

Он выглядел так, словно только что пробежал марафон: темные волосы, задетые сединой, были взъерошены, пунцовое лицо блестело от пота, а одна пола красной мятой рубашки небрежно торчала из брюк.

– Этот козел сам напросился! – вступилась я за Эйдена. – Он задавал мерзкие вопросы, и вообще…

– Хейли, у него профессия такая – задавать мерзкие вопросы! Вы что, дети ма́лые? Или впервые столкнулись с хамством стервятников?

Фрэнк не понимал нас. Это свидание было таким настоящим и искренним, что на какой-то момент мы с Эйденом просто забыли о том, что знамениты. Я уверена, что ему, как и мне, не хотелось так быстро возвращаться к лицемерной реальности, поэтому случилось то, что случилось. Эйден не был голливудским актером, когда ударил придурка, он был обычным парнем, который отстаивал свои личные границы.

– Рут вытащит его?

– Не знаю, – рявкнул он, доставая из холодильника бутылку воды. – Она уже в участке, но пока новостей нет. Ты хоть знаешь, кому врезал твой драгоценный Бакли? Скандально известному журналисту Чарли Вульфу, который на скамье обвинителей сидит чаще, чем дома на любимом диване. Он живет этим, понимаешь? Провокации – его конек. Не так давно он судился с одной известной моделью, которая влепила ему пощечину за какой-то там грубый вопрос, и выиграл. Модель приговорили к исправительным работам, от нее отвернулись все ведущие дома моды, и теперь она, вероятно, продает хот-доги где-нибудь у входа в метро.

Одна пощечина.

Почувствовал слабость в ногах, я опустилась на диван, закрывая лицо руками. Фрэнк сел рядом и крепко прижал меня к себе. Едва уловимый запах скотча защекотал мне нос.

– Ну-ну… Только не надо слез, детка. Я сейчас пойду разберусь с камерами, а ты пока позвони Зои, идет?

– В час ночи? – всхлипнула я, но рука уже тянулась к телефону.