Пенелопа Блум - Его банан

Девушка изумленно вскинула брови.

– То есть я принята?… – уточнила она.

Я отбросил сомнения. О решении объявлено на глазах у целой толпы – на попятную уже не пойти.

– Не стоит так довольно улыбаться. Если бы вы хоть чуточку мне нравились, я просто отправил бы вас на все четыре стороны. А вы, госпожа стажерка, еще не раз пожалеете, что дотронулись до моего банана. Уж это я обещаю.

Я запрокинула голову под струей душа, не замечая, что вода слишком горячая и больно жалит кожу. Это даже хорошо – мне срочно требовалось хоть на секунду отвлечься от мыслей про свою едва ли не самую фатальную ошибку в жизни. Как бы ни хотелось доказать Хэнку, что я классный профессионал, теперь я вообще сомневалась, что сумею раздобыть на Брюса Чамберсона мало-мальски завалящийся компромат. Я думала, самое сложное – попасть на стажировку (и была уверена, что уж с этим справлюсь без проблем), но похоже, своей вчерашней выходкой я здорово усложнила себе жизнь.

Хуже всего то, что всякий раз, когда Чамберсон упоминал в разговоре «свой банан», я еле сдерживала дурацкий смешок. Глупости какие-то!.. Этот мужчина выглядит точь-в-точь как модель с обложки глянца, только вместо крови у него ледяная вода. Вечно хмурится, а глаза прищурены так, будто он намерен испепелить тебя одним взглядом. Когда Чамберсон вошел в комнату отдыха, у меня подкосились колени. Нет, я, конечно, как полагается, собрала о нем информацию заранее, но фотографии в интернете не передавали всей полноты картины. Брюс был очень высоким, причем в идеальном понимании этого слова. Не долговязый качок вроде баскетболиста, а пропорционально сложенный атлет. Довольно мускулистый, судя по тому, как бугрились мышцы под прекрасно сшитым костюмом.

Поговаривают, что его брат выглядит еще шикарнее, хотя, на мой взгляд, это маловероятно, ведь они близнецы. Впрочем, на Уильяма Чамберсона компромат нам не нужен, нужен только на Брюса. Уильям станет мостиком, по которому я доберусь до брата.

А вот Брюс… С этого моста мне, боюсь, уходить уже не захочется, в какие бы опасные дебри он меня ни завел, пусть даже навстречу собственной гибели.

Как же он хорош… Господи боже мой! Если бы Брюс не пытался просверлить во мне взглядом дыру, я бы, наверное, растеклась лужицей у его ног. Лишь сущим чудом, на одном инстинкте самосохранения я удержалась от глупостей и даже выдала пару реплик в ответ. Слишком уж резко у Брюса был очерчен подбородок, синие глаза жгли точно угли, а губы, как по мне, были чересчур соблазнительными, чтобы так сурово их поджимать.

В общем, выглядел он как злобный робот. Поправочка: злобный секс-робот. Из числа тех моделей, которые смотрятся так круто, что плевать, о чем они там жужжат и пиликают.

Я испустила долгий, полный драматизма вздох, смыла с волос остатки бальзама и принялась их сушить. Сегодня опаздывать нельзя. Это мой первый день в «Галеон интерпрайз», а человек вроде Брюса Чамберсона, по-видимому, промахов и опозданий не прощает. К сожалению, в голову так и лезли крамольные мысли: уж слишком ярко вспыхнули у него глаза, когда он пообещал страшные кары за то, что я посмела дотронуться до его злосчастного банана. В угрозе мне послышалась насмешка, и я никак не могла отделаться от ощущения, будто Брюс Чамберсон не такой уж бесчувственный робот, каким хочет казаться.

Было в нем нечто этакое… теперь главное понять, что именно.

Я опоздала. Хоть и сделала все, что от меня зависело. Встала пораньше, чтобы успеть на поезд, который должен был доставить меня к нужной станции метро с запасом в целых тридцать минут. Накануне выгнала Брэйдена, чтобы утром он не путался у меня под ногами, и даже предупредила родителей, а то с него сталось бы приползти тем же вечером обратно. Единственное, что я не учла, – это утреннюю диарею моего французского бульдога Чарли. Он был крайне нервным псом, еще и чутким вдобавок. Видимо, уловил мою тревогу и в знак собачьей солидарности загадил всю квартиру.

Поэтому из лифта на верхнем этаже «Галеона» я вышла на семь минут позже полагающегося. Не так уж плохо по моим стандартам – вот только у Брюса Чамберсона стандарты, видимо, были другими, потому что он стоял возле лифта с крайне кислым лицом.

– Вы опоздали, – ровно и бесстрастно произнес он.

– Простите, у меня собака…

– Ваши оправдания меня не интересуют. Опоздание отразится на вашей заработной плате.

Я подняла бровь.

– Я на стажировке. Мне не полагается зарплата.