Мила Дрим - Страстный враг

– Ты – дьявол. Искуситель. Я не буду ничего есть с твоих рук, – голосом, в котором ощущался холод, заявила Изабель.

– Дьявол? – переспросил Фарид, и, получив молчаливый ответ, рассмеялся. Смех у него был такой, что у девушки по спине побежали колкие мурашки. Это был точно не добрый смех. Пират, обхватив горячими пальцами Изабель за подбородок, буквально заставил её посмотреть на себя. Послав герцогине вызывающую улыбку, мужчина демонстративно засунул в свой рот ягоду, а потом – с наслаждением причмокнул. Изабель в ответ снова закрыла глаза. Мужская рука отпустила её лицо, и девушка с облегчением выдохнула.

– Посмотрим, сколько ты продержишься, герцогиня. А когда ты захочешь есть – обещаю, я не буду кормить тебя с руки, – возвращаясь за свой стол, произнес Фарид.

Изабель ничего не ответила. Ни одна здравая мысль уже не шла ей на ум. Казалось, то испытание, что она перенесла секундами ранее (испытание с виноградиной) лишило её остатков сил. К тому же, чего таить, очень трудно здраво рассуждать, когда тело трясет от голода. Герцогиня крепко обхватила себя за подрагивающие плечи. Как только Фарид, закончив свой завтрак, покинул каюту, Изабель легла на кровать. Закутавшись в кроваво-алый атлас, девушка устало закрыла глаза. Она поспит. Так будет легче перенести голод. Девушка еще помнила те дни в монастыре, когда рацион её и других учениц состоял из очень бедного меню. Особо хотелось есть по вечерам – когда все дела были переделаны и уроки выучены. Вот тогда сон особо выручал. Выручит он и сегодня.

Фарид вернулся за штурвал. Вцепившись в него с такой силой, что побелели костяшки пальцев, капитан устремил взор вдаль. Бирюзовые воды Средиземного моря плавно начали менять цвет. Там, ближе к горизонту, он был насыщенного, синего оттенка. Это означало лишь одно – корабль покидал воды моря и приближался к Атлантическому океану.

Фарид сжал челюсти. Ярость, злость и ненасытное желание мести обожгли его крепкую грудь. Где-то здесь, был расстрелян из пушек корабль, на котором плыла Самира… Одно только воспоминание об этом – и огонь с удвоенной силой заполыхала в сердце мужчины, укрепляя его в мыслях о задуманном.

Раз Антуан дю Плесси не сообразил, что его жену могли похитить таким образом, значит, об этом он узнает уже с уст тех, кто побывал на невольничьем рынке и собственными глазами увидел прекрасную герцогиню, выставленную на продажу.

Ни одна струна души Фарида не дрогнула, не зашевелилась от этой беспощадной мысли. Сейчас там не было место ни сочувствию, ни человечности, ни понимания того, что Изабель в этой игре – невинная жертва. Все было занято ослепляющим пламенем мести.

Изабель сползла с кровати. Тело девушки сотрясало от голода, в горле пересохло, а сердце – то замирало, то учащенно билось, буквально требуя, чтобы хозяйка позаботилась о себе. Голова ощущалась не лучше – мало того, что она пульсировала от боли, так еще ясность сознания была смазана противной слабостью.

Уже невыносимо трудно было просто лежать на кровати, и Изабель хотелось, чтобы тело вновь наполнилось энергией, чтобы голова перестала кружиться, а ноги и руки – дрожать. Но откуда взяться этой энергии, если она в последний раз ела почти два дня назад?!

Герцогиня, еле передвигая ногами, обошла каюту. Зачем она это сделала, девушка не могла точно ответить даже самой себе. Искала ли она остатки завтрака или же просто хотела, чтобы кровь разгулялась по телу, однако ни первое, ни второе не случилось. В конце концов, утомившись от изнуряющей «прогулки» по каюте, Изабель, понимая, что вот-вот потеряет сознание, опустилась прямо на пол, на ковер.

– Думаю, уже завтра мы будем на месте, – Фарид, хлопнув Али по мускулистому плечу, двинулся в сторону своей каюты.

– Ты намерен сообщить ей о том, куда именно она попадет? – догоняя капитана, поинтересовался Али. В его темных глазах застыло не то чтобы осуждение, но уж точно не одобрение намерения Фарида.

– Я скажу ей, – капитан увидел, каким взглядом посмотрел на него стоящий возле мачты младший брат, Ахмад. Вот тут точно читалось осуждение. Фарид, остановившись, посмотрел прямо в его глаза.

– Скажи, что хотел, – с вызовом, бросил капитан.

– Даже если ты продашь герцогиню, это не вернет Самиру, – Ахмад печально улыбнулся.

Фарид оскалился в ответ:

– Зато герцог испытает настоящие муки, и поймет, ощутит на собственной шкуре, каково это – терять ту, за которую он был в ответе.