Анна Гур - Канарейка для ястреба. Реальная жизнь

– Что именно тебе нужно от меня? – прямой вопрос и такой же взгляд.

– Я хочу продать ювелирные украшения. Мне нужно, чтобы меня не обманули и не убили из-за этих побрякушек, – отвечаю так же прямо.

– Понял, – сухой ответ и хлесткий взгляд. – Как эти цацки к тебе попали? Если левые вещицы с темной историей или побрякушки, за которыми придут…

Я не позволяю ему закончит свою мысль. Прерываю. У меня нет ни желания, ни времени на это все, голова раскалывается!

– Это мои вещи, Фил. За ними никто не придет. Они со всеми необходимыми сертификатами… Это подарки.

Не успеваю придержать язык за зубами, позволяю обиде прорваться и осознаю, что именно я сейчас сказала…

Идиотка! Я подтвердила предположения Гринвуда относительно своей персоны. Откуда у девицы из трущоб бриллианты? Ответ сам напрашивается. Прикрываю глаза. Плевать. На все плевать.

На миг кажется, что атмосфера на кухне трещит от напряжения. Гринвуд хватается за стол, служащий единственной преградой между мной и взбешенным мужиком напротив. Кажется, что сейчас огромные лапы швырнут его прямо в меня. Вжимаю голову в плечи.

– О как, – глухо протягивает мужчина, окинув меня свирепым взглядом. – Тогда лады.

Резко выбрасывает руку вперед и хватает меня за плечо. Тащит через стол на себя. Вскрикиваю, съезжаю на его колени и напарываюсь на дикий взгляд.

– Расскажи-ка мне, Адик, как тебя занесло на эту тропку и чем именно ты отработала подарочки?

Каменею. Слезы брызгают из глаз. Пытаюсь вырваться. Отбиваюсь изо всех сил. У меня истерика. Плотину переживаний прорвало. Отстраненность и внутреннее оцепенение исчезли, накрывая проснувшимися чувствами.

Ору. Ругаюсь. Пытаюсь ударить, но Фил и не думает отпускать. Внимательно следит за моей реакцией, считывает. Ловит мое лицо рукой и провидит большим пальцем по щеке, размазывая влагу, сминает губы, болезненно вжимая палец.

– Значит, все-таки распечатанная… – с бешенством смотрит прямо в глаза. Гипнотизирует подобно удаву.

Молниеносно наклоняется ко мне, впивается в рот поцелуем-укусом, шрам на губах явственно ощущается, царапает, засовывает язык в рот, вгоняет в самую глубину и вылизывает небо. Агрессивно. Яростно. Давая понять, что не намерен церемониться.

Кусаю в ответ изо всех сил. Рот наполняется металлическим привкусом крови. Откидывает голову, смотрит с похотью.

– Убери от меня лапы! – ору, захлебываясь ненавистью. Меня трясет. Сильно.

В ответ кровавая улыбка-оскал. Глаза бешенные. Просовывает руку под кофту и находит грудь, тянет за волосы, заставляет откинуться на стол. В секунду оголенные вершинки обдает холодным воздухом и в теле простреливает, когда жесткие губы смыкаются на соске, то, что он вытворяет, заставляет мурашки бежать по всему телу, словно молоко пытается высосать, вылизать.

– Хватит! – кричу, задыхаясь в странных, приятных импульсах. – Не надо!

Реву.

Не понимаю своих чувств. Хочу, чтобы отпустил, но отзываюсь, испытываю томление между ног…

Внезапно все заканчивается. Гринвуд ослабляет хватку в волосах и возвращает в сидячее положение. Заботливо поправляет мою одежду. Псих!

Смотрю в серые глаза, сейчас почти черные. Гринвуд спокоен. Абсолютно. Больше не чувствую в нем угрозы. Совсем.

Хриплый и сексуальный голос:

– Тащи свои цацки, куколка. Тебя я к ворам не потащу, думаю, их внимание не нужно. Один пойду.

Неадекватный. Смотрю в серые наглые глаза и отвечаю зло:

– Не верю я тебе больше! Отпусти меня! Где гарантия, что не слиняешь с барышом?!

Улыбается еще шире, и струйка крови течет по уголку губ. Порочный. Грубый. Завораживающий.

– Резонный вопрос, Адик. Отвечу так. Где гарантия, что я прямо сейчас не продолжу играться и не разложу тебя на этом столе? Для начала хорошенько поимею, вгоняя по самые яйца, а затем пришибу, заставив отдать все… Как вариант.

Вздрагиваю от холода интонаций. Пытаюсь выбраться из хватки. Безуспешно.

Внезапно паника отступает, и я задумываюсь о словах. Подвисаю.

Кажется, шокотерапия – метод общения Гринвуда.

Чувствую, как воздух раскаляется от проскользнувшей угрозы, напряжение между мной и мужчиной напротив достигает своего апогея. От бешеного взгляда, прошедшего по мне с алчностью голодающего, хочется передернуть плечами и прикрыться.

Он держит меня крепко, не дает отстраниться и бедром я чувствую, насколько Фил готов к реализации своих угроз.

Серые глаза подобно острию хирургического скальпеля вспарывают меня, следят.