Виктория Волкова - Восточная сказка

Следующим утром все тот же Муслим в начищенных туфлях и черном костюме со стеклянным отливом отвозит нас в аэропорт. Мне даже не верится в происходящее. До восемнадцати лет я сидела дома под строгим надзором матери. А теперь, за два месяца до свадьбы, будто двери распахнулись.

– У нас рейс в восемь утра, – за ужином говорит отец. Мать замирает на месте, не в силах ему ответить. Но и согласиться она не может. Молчит, выжидающе глядя на своего мужа. А тот, не скрывая раздражения, машет рукой.

– Садись, Нур! Нет времени!

– Что случилось? – одними губами спрашивает мать. – Кто-то умер?

– Нет, – мотает головой отец. Я вижу, как он устал и раздражен. И совершенно не понимаю, почему к столу позвали меня. Обычно мы с матерью и братьями кушаем до его приезда. А потом, когда из офиса возвращается отец, Нур лично накрывает стол и ухаживает за ним. Затем двери на родительскую половину закрываются. Время с девяти вечера до утра посвящено общению Нур и отца. Естественно, перед тем как уйти отдыхать отец лично проверяет все замки. Выйти или войти в дом уже никто не может. Нам, детям, под надзором Нергис, старшей папиной сестры, приходится коротать время, занимаясь своими делами. Братья играют в стрелялки на компьютере, а я переписываюсь в Телеграм. Иногда с двоюродной сестрой Лали, но чаще с Тимуром. Он записан у меня в контактах как Лейла Кудас. И ни мать, ни тетка пока не догадались, кто скрывается под этим именем.

А еще я рисую. Рисование – моя страсть. Отец потворствует моим прихотям. Покупает краски и холсты. Смеется, что, родись я мальчиком, могла бы стать великим художником.

– Жаль, твои работы никто не увидит. Кроме постояльцев в гостинице Искандера, – усмехается он.

Но сегодня накатанный годами график сбивается под суровым взглядом отца. Отец и Нур ужинают, и я вместе с ними. Неслыханная вольность.

– Завтра летим в Москву, – вытирая рот белоснежной льняной салфеткой, говорит отец. – В Стамбуле пересадка.

– Зачем? – одними губами спрашивает мать, все еще не в силах поверить в происходящее.

– Хочу построить отель в Сочи, – морщится отец. – А бизнес в России лучше вести с российским паспортом в кармане. Для иностранцев очень высокие налоги и полно проверок.

– А нанять кого-то из местных? – нерешительно интересуется мать. – Есть же доверенные лица.

– А потом все подарить? Я не так богат, женщина, как ты себе вообразила, – усмехается он криво и пристально смотрит на Нур. Та опускает глаза. Но я чувствую, как у матери все клокочет внутри.

– Получить российское гражданство очень сложно, – продолжает ворчливо отец. – Но я посоветовался с юристами. У нашей семьи есть козырь. Амина родилась в России. И там зарегистрирована как гражданка. Нужно только поехать туда и получить паспорт. Придется заплатить какой-то штраф. Но это все пустяки, Нур. Потом следом за Аминой как при воссоединении семьи получу гражданство я. Если нам удастся за один раз решить столь важное дело, я буду счастлив. Или придется потом поехать самому. Но это единственный вариант. Пока семьей Амины считаются ее родители, я должен воспользоваться ситуацией.

– Это как-то связано с той женщиной, Мурат? – набравшись смелости, спрашивает Нур.

А я замираю. Впервые в жизни о моей маме говорят свободно. Может, мне дозволят увидеться с ней?

– Не понимаю, о чем ты, – морщится отец и добавляет сердито. – Собери только самое необходимое. Себе и Амине.

Теперь, проезжая мимо великолепных небоскребов, высящихся на окраине старого города, я равнодушно смотрю на колесо обозрения, установленное на крыше. Беспечно разглядываю толпы туристов, спешащих в ранний час к морю. И как только Нур прикрывает глаза, быстро печатаю сообщение Тимуру.

– Не ищи встреч со мной. Я уехала с родителями.

И увидев, что Тимур мне что-то печатает, отключаю телефон. «Нужно будет занести Лейлу Кудас в черный список, – решаю внезапно. – В поездке мать и отец постоянно рядом. Могут невзначай увидеть сообщение. И понять, кто мне пишет».

Глаза заполняются слезами, стоит мне только подумать о России и о маме. Может, отец передумает и позволит нам встретиться. Всего лишь один разок.

«Находиться рядом и не повидаться, – самое тяжкое испытание», – мысленно вздыхаю я. Но спрашивать отца боюсь. Остается только просить Аллаха!

Осторожно смотрю на отца, сидящего рядом с Муслимом. Он чем-то раздражен и даже не пытается скрыть этого. Поправляю платок и юбку. Прекрасно знаю, что достаточно любого повода. Перевожу взгляд на Нур, вцепившуюся в сумку от Гермес.