Алексис Холл - Розалина снимает сливки

Ладно. Это чересчур.

Может, лучше сосредоточиться на приготовлении вкусного пирога?

Она раздробила печенье.

– Как думаешь, – спросила Анвита за обедом с полным ртом залежавшегося сэндвич-ролла, – с Гарри все в порядке?

Розалина не понимала, к чему она ведет.

– В каком смысле «в порядке»?

– Он ни с кем не разговаривает. Я, конечно, люблю брутальных молчунов, но он какой-то слишком брутальный и слишком молчаливый.

– Не-е, он разговорчивый, – отозвался Рики. – Болеет за «Шпоры», но нельзя же его за это винить.

– Знаешь, – Анвита разочарованно на него посмотрела, – я думала, это миф, что мужчины могут разговаривать только о футболе.

– Я виделся с ним всего дважды. О чем еще мне с ним говорить? О своих чувствах?

– О выпечке? – предложила Розалина. – Вы ведь оба участвуете в кулинарном шоу.

Рики пожал плечами.

– И нам до смерти надоело это обсуждать.

– Короче. – Анвита развернулась к Розалине, как пушка на военном корабле. – Ты должна пойти и попросить его сесть к нам.

Она вытаращила глаза.

– А почему я? Я даже не знаю, как получается офсайд.

– Ну, он говорил с тобой на прошлой неделе. Добровольно. И больше десяти секунд.

Да, но в основном это были попытки остановить казавшийся бесконечным поток чая.

– Это из-за того, что ты в самом деле беспокоишься о нем? Или потому что он тебе нравится?

– А ты меня в этом винишь? – Анвита бросила тоскливый взгляд через плечо на место, где сидел Гарри. – Он такой грустный и… и… мускулистый.

– Вряд ли он грустит. По-моему, просто ест сэндвич.

– Честно говоря, – отозвался Рики, – я ел эти сэндвич-роллы, и мне от них становилось грустно.

– Знаешь, – это был самый твердый голос Розалины, который, признаться, не был особенно твердым, – мне не совсем удобно просить мужчину присоединиться к нам, чтобы ты могла любоваться им с более удобного расстояния.

Анвита выглядела потрясенной.

– Это нечестно. Я хочу, чтобы ты попросила его присоединиться к нам, чтобы мы обе могли любоваться им с более удобного расстояния.

– Я не заинтересована в том, чтобы пялиться на Гарри, – настаивала Розалина. Это была не совсем правда.

– Если бы мы с ним говорили о ком-то из вас, – у Рики было выражение лица «не знаю, сексизм ли это», которое иногда появляется у мужчин, когда им приходится говорить о гендере, – то это было бы нехорошо.

Расправив плечи, Анвита поправила очки – на этой неделе это были розовые «кошачьи глазки».

– А что, можешь смотреть на меня в любое время. На самом деле я даже требую. Пялься на меня.

– Моя мама дала бы за это подзатыльник.

– А моя мама, – возразила Анвита, – сказала бы, что я делаю важное постфеминистское заявление и осознаю свою сексуальность. Поэтому важно, чтобы мы с Розалиной могли говорить о том, какой Гарри сочный жеребец.

Негромкие препирательства нежно умиляли Розалину, но это привлекло ее внимание.

– Ладно, два момента. Во-первых, «сочный жеребец» звучит откровенно мерзко. Как будто это губка, которую ветеринар использует для искусственного осеменения лошадей. И, во-вторых, вряд ли Гарри из тех мужчин, которых стоит поощрять. Потому что наверняка его мама не стала бы давать ему подзатыльник за то, что он на тебя пялится.

Последовало молчание.

– Неужели он настолько плохо с тобою себя вел? – поинтересовалась Анвита.

– Не… не совсем. Но когда изо рта парня то и дело вылетает «милая», «чика», «девочка», понимаешь, что это за тип.

– И почему с красавчиками всегда такая проблема? – Анвита тяжело вздохнула.

– Потому что они красавчики и им не надо стараться.

– Эй, – возразил Рики. – Я красавчик, и я стараюсь.

Розалина к тому времени уже чувствовала себя несколько виноватой. Она не хотела делать из Гарри урода. Просто… человека с определенным прошлым и определенным набором ценностей. А учитывая, сколько слухов здесь ходило, она рисковала нечаянно пустить слух, что он – извращенец, и тогда никто не станет с ним разговаривать до конца сезона.

– Я… я, наверно, к нему несправедлива. Уверена, что Гарри – милый парень. Пойду спрошу, не хочет ли он пересесть к нам.

Во время короткой прогулки по газону Розалина воспользовалась возможностью присмотреться к другим участникам конкурса – честно говоря, она присматривалась к Алену. Она заметила его на скамейке рядом с Джози, видимо, в разгар оживленной беседы. Что было прекрасно. Это, безусловно, было прекрасно. Она не претендовала на его время или внимание, да и не стремилась с ним заговорить.