Юлия Резник - Верная

У меня незнакомо щекочет в носу. С остервенением растираю двумя пальцами переносицу – вдруг поможет? И как Золушка, которая боится, что вот-вот её карета превратится в тыкву, принимаюсь жадно есть всё, что успел достать. Засовываю в рот кусок изумительного хамона, ломоть сулугуни, откусываю помидор… Выдвигаю ящик – память услужливо подбрасывает нужные координаты, – достаю штопор. Минута – и бутылка великолепной «Хванчкары» открыта. Пью прямо из горла. И снова набиваю рот балыком. Наевшись досыта, подхватываю бутылку и отправляюсь в пеший тур по квартире. В нашей с Викой спальне не задерживаюсь, а вот в комнате сына сползаю по стене на пол и смотрю, смотрю… На брошенные игрушки… На лего, установленную на специальном столе железную дорогу – мой подарок Нико на пять лет. Почему Вика их не забрала при переезде? В носу опять возникает то странное чувство покалывания.

Я поднимаю задницу с пола и шагаю к шкафу. Штаны, шорты, майки… Школьная форма с логотипом одного из крутейших столичных лицеев. Нико как раз пошёл в первый класс, да… Сгребаю майку и подношу к носу. Нет… Ничего. Пахнет залежавшейся тряпкой. Тут запустение чувствуется. Хотя и в этой комнате тоже навели марафет и даже вымыли окна – вон как они сверкают. Огромные, от пола до потолка, с видом, который стал тем самым решающим доводом, подтолкнувшим меня купить квартиру именно здесь. Теперь же мне кажется, что дом стал бы гораздо более разумной покупкой. По крайней мере из дома я мог бы выйти в сад, чтобы не чувствовать своего одиночества так остро. Здесь же я будто золотая рыбка в аквариуме.

Взгляд останавливается на фото в рамке на тумбочке в изголовье кровати. На ней я и Вика с новорождённым Нико. Интересно, я бы чувствовал себя лучше, если бы она меня дождалась? Да ну. Бред какой-то. Я и женился-то на ней по залёту. Казалось, почему бы и нет. Тридцать два уже, вроде самое время остепениться. А тут девочка подходящая. Из хорошей семьи. Отсутствие каких-то пылких чувств я не считал таким уж аргументом «против» хотя бы потому, что дожив до тридцати двух так ни разу и не влюбился. В общем, сыграли свадьбу и зажили. Ну так… Ни плохо, ни хорошо. Я работал как проклятый, так что земля подо мной горела. Блядовал, чего уж скрывать. А Карина вела тот образ жизни, к которому привыкла, имея витрину в виде успешного мужа и умницы-сына, что позволяла ей поддерживать свой статус среди подруг. Я очень хорошо понимал, что нас держало вместе, и не питал иллюзий. Поэтому, когда случилась вся эта заваруха, я, облегчая ей выбор, сам подал на развод. И ни разу об этом не пожалел. Другое дело – Нико… Позвонить бы ему. Узнать номер наверняка будет не трудно. Но что сказать? «Привет, сын, я твой папа. Вот, откинулся с зоны»? Да чтоб его!

Выхожу из детской, от души шандарахнув дверью. Замираю у высокого зеркала в коридоре, впервые за много лет увидев себя в полный рост. Самопроизвольно с губ срывается свист. А я здорово раскачался на зоне. Пожалуй, не влезу ни в один свой костюм. Кстати, о них. Иду в гардеробную. Та больше чем наполовину пуста. Раньше основную её часть занимали наряды Карины. Теперь же здесь преимущественно моё барахло. И только парочка каких-то пёстрых платьев. Очевидно, давно вышедших из моды.

Нахожу тонкие треники, самую широкую футболку, одеваюсь и выхожу на улицу. Здесь, вне стен, одиночество даже в кайф. Брожу по вымершим дорожкам парка, заглядываю в витрины закрывшихся после полуночи ресторанов, вдыхаю пустоту улиц, тишину уснувших дорог. Торможу у метро. Я бы сейчас с радостью проехался в пустом вагоне, но метро уж давно закрыто. Фонари заливают яично-жёлтым темноту аллей, ветви старых могучих деревьев плетут над головой затейливое кружево. Я блуждаю в колышущихся тенях, которыми оно устилает мой путь, и гоняю мысли по кругу.

– И знаете, я ведь даже в вашем офисе успела отметиться… Я у вас стажировалась.

– Правда?

– Целых три месяца.

– Не помню…

Зачем я у неё спросил про шлюх? Чего этим добивался?

В окутавшую меня тишину врываются тихие голоса, шёпот, шорох… На скамейке чуть в стороне целуется парочка. Девица в позе наездницы сидит на парне. Одна его рука на её бедре, вторая – запуталась в волосах. Я замедляюсь, не в силах оторвать от них взгляда. Вот она – нормальная беззаботная жизнь. Не знаю смогу ли я теперь так же…

«И знаете, я ведь даже в вашем офисе успела отметиться…» – опять её голос.

Нет, конечно, всё правильно. Об этом нужно было упомянуть. Откуда ей было знать, что со мной эти слова сделают? Сколько выпустят наружу никому не нужных воспоминаний.