Натализа Кофф - По зову твоей крови

Потому что жилы рвались, а кровь стремительно вытекала из ран, оставленных убийцами.

Исход сражения определило одно движение. Радмир не сразу понял, что именно прилетело и плюхнулось к его ногам.

Тот самый сверток, который Клыкастый держал в руках. А в нем – локоны Лисички.

Радмир перекатился со спины на бок за секунду до того, как острый топор рассек землю там, где лежала его голова. Подхватил сверток, сжал левой рукой. Кровь застилала взор, но зверь уже выбрал первую жертву.

Молниеносные движения казались смазанными даже для хищников. И все было кончено еще до того, как убийцы что-то поняли.

Радмир тяжело опустился на колени перед поверженными противниками. Вернее, перед тем, что осталось от них.

Левую руку жгло, как и метку.

Он и забыл, барахтаясь в боли и злости на протяжении последних дней, какое это необходимое для него чувство – ощущать тепло от метки.

Значит, все с Женькой в порядке. Значит, ничего не грозит.

Радмир шумно и судорожно выдохнул. А толпа вокруг ликовала, скандировала «Волк-Волк-Волк». Но Вольнову было плевать на славу и зрелищность события.

С трудом поднявшись на ноги, он ушел с арены в свою тюремную клетку в надежде, что никто его сегодня больше не потревожит.

За спиной улюлюкали зрители, среди них – те самые «друзья» Клыкастого. А Радмир просто шел, переставляя ноги и запоминая лица тех, кого предстоит убить. И первым в длинном списке значился хозяин острова.

Вольнов ошибся, посчитав, что его оставят в покое. И он понял это, как только вошел в свои «апартаменты».

В самом дальнем углу сидел хлипкий паренек, сгорбившись так, что его не сразу можно было заметить.

– Пошел вон, – устало пробормотал Радмир, осел на топчан и подтянул ведро с водой ближе к себе.

– Не прогоняйте, пожалуйста, – вдруг очень тихо просипел мальчишка, чумазый, грязный, но с огромными глазищами, – Иначе меня убьют.

– Не свалишь, убью я, – прошипел сквозь зубы Радмир, неловко смывая кровь со своих рук. Пока что конечности двигались плохо, но двигались.

– Не убьете! – просипел пацаненок, а Радмир осекся, повел носом, взглянул на комок из костей и чумазой мордашки.

– Девчонка? Еще и с месячными? На кой ты мне сдалась? – усмехнулся Радмир.

– По законам острова вы можете взять одну наложницу, – вскинула подбородок большеглазая чудачка, – Возьмите меня!

Радмир молчал. Он мог бы прогнать чудачку, но что-то зацепило его. Мимолетное сходство. Или же просто проснулась человечность совсем не к месту и не ко времени.

– На кой хер ты мне сдалась? – уточнил Радмир.

– У вас метка. Я видела. Говорят, если она стоит, то вам не интересны другие женщины, только ваша истинная пара, – еще тише, но быстрее затараторила чудачка, а за дверью послышались тяжелые шаги.

Радмир понял, что девчонка оказалась здесь без разрешения. И как умудрилась пробраться? Вольнов не знал. Но решил, что ее умения ему точно пригодятся.

А тем временем чудачка закончила свою пламенную негромкую речь:

– Вы не тронете меня, я чувствую. А взамен я буду делиться информацией. Я многое знаю. Я помогу, обещаю, – и еще тише, едва различимо добавила: – Вы же хотите сбежать отсюда?

Дверь камеры распахнулась.

– Фома! Тебе совсем жить надоело?! – рявкнул охранник, глядя на чудачку разъяренным взглядом.

Радмир понял, что девчонку убьют сразу, как только она перешагнет порог камеры. А, может быть, и раньше.

– Не тр-р-рожь! Моя девка! – прорычал Вольнов, не повернув головы, но точно зная, что после минувшего выступления охрана трижды подумает прежде, чем возразить ему.

Тюремщик понимал, что Волк, если захочет, превратит его в груду костей за одно мгновение. Прекрасно видел, как и весь остров, как быстро он расправился с Близнецами. А ведь подыхал уже, валялся полутрупом и с трудом отражал удары. Но нет, победил в последнюю секунду, будто играючи.

Сглотнув, тюремщик прикрыл дверь и задвинул засов. Фому было не жаль. Хочет умереть от лап Волка, и пусть!

Божена, кутаясь в теплый платок, пытаясь спрятаться от внезапно поднявшегося ветра, смотрела на могильную плиту.

Надгробье с именем ее отца и датами.

Рядом – плита поменьше. Могила матери Жени.

Божена знала наверняка, если бы старик Грознов или его жена были бы живы, они не позволили бы такую вольность. Не похоронили бы тело усопшего сына рядом с мамой.

Но теперь все изменилось. За две недели, что прошли со дня исчезновения Радмира, кажется, сама жизнь стала другой.