Вера Александрова - Рассказы о жизни и любви. И все-таки я люблю

– Ладно, Митя. Хватит врать. Лена давно рассказала мне о твоих чувствах к ней. Вот только про дочь от тебя она мне ничего не говорила. Наверное, она думала, что я не замечу. Но я не идиотка, Софья Павловна, как Вы только что утверждали. Я давно заметила, что Эля похожа на Митю. Я догадывалась, что она его дочь. Но он, зная о том, что Эля его дочь не хотел брать ее в свой дом. Теперь я понимаю поведение Аркадия. Это многое объясняет.

– Мариночка, ты не бери близко к сердцу мои старческие заскоки,– пыталась вывернуться свекровь.

– Да все нормально. На ребенке это никак не отразится. Она не виновата. Это мы, взрослые, порой совершаем чудовищные ошибки. Дети не в ответе за те безумные поступки, которые мы совершаем.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

– Марина, а у вас с моей мамой была крепкая дружба?

– Да, Эля. Мы с твоей мамой дружили с детства.

– Но почему же все-таки ты не хочешь простить моего отца? Хотя я знаю. Ты не можешь простить ему измены с моей мамой.

– И это тоже. Но самое главное чего я не могу простить Мите, так это того, что он, зная, что ты его дочь, пытался от тебя отречься. Струсил, понимаешь?! А трусость и ложь я не прощаю никому.

ЕСЛИ В СЕРДЦЕ ЖИВЕТ ЛЮБОВЬ

Марью сосватали замуж в другую деревню.

– Не нравится он мне, не пойду я за него замуж,– плакала Марья.

– Пойдешь, как миленькая, куда ты денешься – то,– ворчал отец.

– Марья, уговаривала ее мать,– мы бедные. А семья Николая крепко стоит на ногах. Будешь жить в сытости,– говорила мать.

– Тебе уж давно замуж пора. Хватит сидеть на родительской шее,– кипятился отец.

Марья плакала ночами. Она боялась Николая, вид у него был очень суровый. В первые месяцы после свадьбы Марья дичилась родни Николая и его самого. Свекровь ее, Степанида, полная и румяная женщина, нраву была добродушного. Но от невестки такого поведения не ожидала.

– Не думала, я, Николай, что с ней так трудно будет,– говорила она сыну.– Я уж к ней и так, и эдак. То работу какую дам, то на разговор вывожу, а она знай, молчит.

– Ничего, привыкнет,– сказал Николай, глядя задумчиво куда-то в небо.

Как-то подслушала Марья разговор свекрови с соседкой.

– Белоручка она у вас, Степанида, вижу ничего не делает. Только по саду ходит и цветы нюхает.

– Не болтай, она мне по дому помогает. В доме чистоту навела.

– А ты разве грязнулей была?– рассмеялась соседка.

– Нет. Но ковры – то мне все некогда было вычистить, а Марья все ковры перемыла,– вывернулась Степанида.

– Ой, Стеша, и чего ты ее защищаешь.

– А ты не лезь, куда тебя не просят,– не выдержала Степанида.

Марья решительно вытерла слезы. Она только что поняла, что свекровь е не враг, наоборот она пыталась защитить свою невестку. С этого дня Марья решила, что пора хозяйкой своей жизни становится.

На утренней зорьке Марья подоила коров, выгнала в стадо . А потом блинчиков с киселем на завтрак приготовила.

– Ой, Марьюшка, молодец-то какая, все утренние дела переделала. Ая утреннюю дойку проспала,– нарочито громко говорила свекровь во дворе своего дома.

Свекровь даже лицом просветлела.

– Отец, – говорила она своему мужу,– молодые – то вроде наши стали притираться друг к другу.

– Да чей уж пора,– говорил Федор Иванович.

А после Покрова женили младшего брата Николая, Алешку.

Жена Алексея, Прасковья девушка легкомысленная и с ленцой. Все норовила Прасковья от работы отлынивать. Слышала Степанида, как Марья поучала ее.

– Ты жена, ты должна мужа любить. Родителям его угождать.

– Не хочу я с ним жить. Да и не люблю я Лешку. Я другого люблю. У меня другой жених был, а меня сосватали за этого рыжего молчуна. Родители замуж выдали и не спросили. А ведь я Матвея люблю.

– Ты мужа любишь с тех пор, как в этот дом вошла женой его вошла.

Стала примечать Мария, что Прасковья часто из дома отлучается.

– Опять на гульбища бегала?

– А тебе – то что?

– Нельзя. Ты замужем.

– Вот еще чего удумала. Я не люблю его. Я не просила меня замуж за него отдавать.

– С Матвеем со своим все любовь крутишь?

– А хоть бы и так. А тебе что, завидно?

– Глупая ты,– грустно сказала Марья.

Степанида плакала, а Марья ее утешала.

– Ой, маша, что ж с Прасковьей – то делать, ума не приложу. Жена – то Лешке моему гулящая досталась. Позор-то какой.

– Ничего. Перебесится Прасковья.

– Дак ведь она ж не мужик.

– Бабы тоже разные бывают. Я вон тоже Николая боялась, а теперь живем душа в душу.

– Да, живете, только что-то детей у вас все нет и нет. Не можешь ты родить-то,– кольнула свекровь Марью в самое сердце.