«Вот почему меня так к нему тянуло, – думала она, – потому что он способен был помочь мне получить желаемое… Судьба послала мне его тогда, когда я уже не могла больше терпеть… Не человек – палочка-выручалочка в человеческом образе…»
Наталья не лукавила: поняв, что представляет собой её любовник, она действительно перестала думать о нём. Процесс осознания и принятия произошёл в ней настолько легко, что она сама удивилась, и единственное, о чём жалела, – что ребёнок у неё всё же не от мужа. Будь это их с Иваном общий ребёнок, как счастлива бы она была!
Успокоившись, Наталья перебрала в голове все события последних месяцев. Она была не права… ох, сколько раз она была не права и не справедлива к мужу!.. Сколько раз под влиянием эмоций она неправильно истолковывала его слова, его действия!.. Даже самым возмутительным его поступкам… она не дала ему даже объясниться…
«Всё перевернулось с того дня, когда я надела синее платье… – думала Наталья. – Мне тогда будто глаза застило…»
…Нелогично. Непоследовательно. Невообразимо и шиворот-навыворот…
Всё перевернулось с точностью до наоборот: в эти дни Наталья каялась в собственной жестокости и слепоте. Как же она жалела теперь о разрыве с Иваном!..
* * *
Начались плаксивые дни.
Утро начиналось со слёз, когда Наталья открывала глаза и видела розы, розы… букеты роз, которые Иван, знающий о её измене и не знающий, как она думала, о её беременности, приносил ей в надежде на примирение…
Она с трудом заставляла себя двигаться, делать домашние дела. Она неохотно собиралась в ресторан… И, хотя её голос звучал, возможно, ещё более проникновенно, чем обычно, она больше не радовалась успеху. Жизнь разделилась на «до» и «после», и склеить её не было никакой надежды – вот что мучило Наталью. С одной стороны был Иван. С другой – ребёнок и сцена. А соединить всё это, к своему горю, она была не в состоянии…
Ко всему этому прибавились симптомы первой половины беременности – тошнота и постоянный голод. Есть хотелось всегда. Но стоило Наталье проглотить даже самый безобидный кусочек, как живот схватывало спазмами, и её начинало выворачивать наизнанку. Сначала такая реакция наступала только после еды. Потом Наталья начала реагировать на запахи. Особенно её удручало, что она не могла заранее понять, какой именно запах способен вызвать такую реакцию. Она стала бояться времени, когда Иван был дома, и постоянно держала при себе леденцы от укачивания. Если она успевала сунуть в рот леденец, чувство голода немного смягчалось, и тошнота отступала.
Чтобы скорее принять неизбежное и обжиться в новой ситуации, Наталья решила ускорить вопрос с разводом. Для начала нужно было снять квартиру. Она часами листала сайты объявлений, звонила, узнавала, ездила смотреть сдаваемое жильё. Вскоре ей подвернулся подходящий вариант: «однушка» в хорошем состоянии, в том же районе, где жили Натальины родители. Встретившись с хозяйкой жилья, Наталья внесла предоплату и стала готовиться к переезду.
Вечерами, оставшись одна, она садилась перед зеркалом и, прислушиваясь к тому, как ворочается за стенкой муж, распускала волосы и подолгу вглядывалась в своё лицо. «Как я буду жить, когда мы расстанемся? – спрашивала она себя. – Буду ли я так же тосковать и сожалеть о том, что мы не вместе? Или ребёнок займёт моё сердце и станет для меня Вселенной, в которой не будет места сожалениям? Как же я хочу, чтобы было так!»
Она надевала на палец перстенёк с рубином – подарок Ивана в тот злополучный день, когда он узнал о фотографиях Влада. Подносила руку с перстнем к лицу. Следила влажными глазами за лёгким отблеском на щеке… Наталье казалось: даже с таким желанным, таким долгожданным малышом она будет мечтать вернуться сюда – любимой, нужной… И, главное, искренне, по-настоящему, наверняка – прощённой.
* * *
…Иван не мог знать о Натальиных метаниях. Но он угадывал её беспокойство и мучился неизвестностью и неопределённостью её и своего положения. Сейчас, после того как стало ясно, что она нужна ему любая , когда он уверился в том, что бесплоден, и особенно после признания Кристины, – ему стало казаться, что без Натальи он не сможет жить. Это трудно представить, но Иван был абсолютно уверен, что может умереть в тот же день, как останется один в пустой квартире.
«Я – Чудище из «Аленького цветочка», – думал Иван. – Она не вернётся, и я умру…»
Он вспоминал День сотрудничества, когда он вернулся домой и смотрел на себя в зеркало. Тогда он чувствовал смерть… медленными, предупредительными кругами, как акула вокруг жертвы, смерть ходила в зеркальной поверхности… и, не видя её, он ощущал её дыхание.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу