Любовь Хилинская - Заноза

Ой, мама! Где это я? Было подозрение, что я уснула в баре и меня там забыли на диванчике, но теперь следовало признать – на бар это место походило менее всего. Скорее, на квартиру. Квартирищу даже, ибо стало понятно, что я стою посреди гигантского холла с высокими потолками, вниз идут ступени лестницы, а по обеим сторонам два широких коридора с несколькими дверьми. Собственно, из одной я сейчас и вышла. Голая. Зеркало беспощадно отразило всю меня – мелкая, худая, вся в пупырышных мурашках, из одежды- волосы, которые прикрывали попу. Бл*дь!

Шмыгнув к приоткрытой двери, откуда, собственно, вышла, я распахнула ее пошире и замерла – на кровати, которую сейчас стало видно яснее ясного, спал кверху попой, голой попой, надо заметить, мужчина. Вернее, не просто мужчина, а Алексей. И, судя по тому, что и я и он были голые и в одной постели, то… Божечки, какой стыд! Я переспала с мужиком, и даже не помню этого! Напилась и занялась сексом, как… как… В голове вертелись одни нехорошие слова. А если он болен? Хотя, если мы в таком домище, вряд ли он болен, такие богачи следят за своим здоровьем. Но меня-то он приволок! Вдруг не только меня?

Мысленно заскулив, я огляделась, подозревая, что то место, о котором мечтал мой мочевой, находится где-то поблизости, и угадала – слева были две двери. Подкравшись к одной, распахнула и поняла – ошибка. Ровными рядами там висели мужские вещи. Гардеробная. Следующая дверь вела в нужное помещение.

Закрывшись, я подошла к зеркалу и уставилась на себя. Губы алые, волосы всклокоченные, на шее засос. Три засоса. На груди тоже. И между ног ноет. Эх, а была надежда на то, что мы просто уснули.

Скрутив волосы на затылке, я встала под душ и включила, едва не взвизгнув от ледяных струй, ударивших по телу. Ну и пусть! Зато отрезвит!

Полотенце нашлось тут же, в шкафу.

Не выключая свет в ванной, я распахнула дверь и оглядела спальню. Вещи мои нашлись почти в полном комплекте, за исключением трусов и лифчика. Где эти предметы гардероба – обнаружить не удалось. Зато урны с прахом Паши и мамы Алексея оказались пристроены на комоде. Благо, фамилия, написанная черным маркером на белом пластике, позволила идентифицировать без труда мою.

Одевшись и натянув балетки, я прокралась к выходу из спальни, спустилась на первый этаж, поражаясь роскоши, а затем выскользнула в дверь, вертя головой во все стороны. Так, судя по всему, мы в Сосновке, коттеджном поселке за городом. Вон и охранник. Я почему знаю – мы сюда ездили на втором курсе помогать одногруппнику Игорю вещи перевозить от отца на съемную квартиру. Тут и охрана есть. Будет очень неприятно, если меня заметят.

Но хоть в этом повезло – выбравшись через шлагбаум незамеченной, я отошла подальше и только там вызвала такси. Надеюсь, мы с этим Алексеем не обменялись номерами телефонов, ибо хотелось побыстрее забыть этот позор и никогда не возвращаться к нему даже мысленно.

3

Как я в то утро добралась до дома – отдельный разговор. Телефон показывал 4:30, когда я, стуча зубами от холода, выскочила на дорогу, шатаясь от выпитого алкоголя и ощущая туман в голове.

Обхватив себя руками, пыталась вызвать такси, но, как назло, ни одной машины мне приложение не показывало. Вот же гадство! Пришлось идти пешком по обочине, чувствуя себя героиней дурного фильма. Напилась! С незнакомым мужиком! Переспала с ним! Как не потеряла урну с прахом при этом – неизвестно.

Мне было очень стыдно, я чувствовала себя грязной изменщицей. Паша ведь был моим первым и единственным мужчиной, умер буквально недавно, а я уже…

Ругая себя самыми страшными словами, я даже не услышала, как рядом остановилась машина.

– Эй, куда чешешь в такую рань? – послышался женский голос. – Садись, подвезу, а то до города будешь добираться пешком больше часа.

Обернувшись, я увидела женщину лет пятидесяти на старой советской машине под названием «Самара». Она была похожа на торговку с рынка, и, судя по всему, так оно и было, так как все заднее сиденье и багажник были заняты ящиками с овощами. По дороге она болтала без умолку, вываливая на меня подробности своей рабочей жизни, что клиенты пошли мелкие, денег у людей нет, и покупают все больше в сетевых магазинах всякое дерьмо, а у нее овощи все свои, сил вложено немало, продавать дешево она не собирается. От такого скучного монолога я сама не заметила, как опять провалилась в сон.

– Девка, где тебя высадить-то? – голос женщины сверлом ворвался в мозг.

Разлепив глаза, захлопала ими, озираясь. Мы заехали с восточной стороны города, мне надо было на северную, не очень далеко. Да и автобусы должны уже скоро начать ходить, рабочий день же. Вышла я на остановке, пообещав, что буду всех отправлять на Колхозный рынок за овощами, поежилась – все-таки осень заявляет о своих правах, затем побрела к скамейке и уселась на нее. Вот что я за везунчик такой, а? Только поверила, что жизнь налаживается, что скоро все будет хорошо, закончились голодные студенческие времена, когда мы с мужем вынуждены были работать сначала санитарами в больнице, потом я медсестрой, он медбратом, дежурили бесконечно, в перерывах зубря материал по учебе, пытались даже копить на машину, и тут такой удар судьбы! Я снова на старте. Хорошо, что после детдома нам выделили по однокомнатной квартире каждому, мы их продали и купили двушку, хоть и в хрущёвке, но свою, и даже успели там мебель обновить и ремонт. Паша рукастый был, все сам умел, и врачом бы был отличным.