Любовь Попова - Его сбежавшая невеста

В голову приходят его слова про видео, и страх сковывает изнутри, а кровь леденеет.

О каком видео он говорил? Что имел в виду?

– Мам? Что брать с собой? – отвлекает меня Данила, когда мы добираемся до дома.

– Собери просто свои вещи, я заберу все, что в холодильнике.

Данила кивает, а я прохожу на кухню выгрести все съестное.

Еще раз смотрю на два своих паспорта, потом мельком гляжу на фотографию настоящей Евы Ильиничны, что однажды спасла мне жизнь.

Если и существовала святая женщина, то это именно она.

Приютила меня, когда я на сносях сбегала от Рашида, нашла меня на автобусной остановке без денег и привезла сюда. До слез обидно за свою глупость, обидно, что теперь в это место я не смогу вернуться никогда.

– Мам, я готов.

Наверное, если бы не Данила, я бы просто поддалась отчаянью.

И сейчас, и восемь лет назад. Но он всегда придавал мне силы, всегда давал мотивацию жить и не впадать в депрессию. Мой ангел-хранитель. Даже сегодня. Другой бы спрятался, а он взял лопату и побежал за мной. Страшно представить, что он мог увидеть несколько мгновений спустя.

– Я тоже, – коротко улыбаюсь и поднимаю рюкзак на плечо. Надеваю вторую лямку и киваю на выход. – Пойдем.

Мы выходим из дома, и пока Данила берет велосипед, который я украла из дома Харитона, когда сбегала через тот самый путь, что показала Ника, я смотрю в сторону леса. Там, на дорожке к ручью, замечаю брошенное ведро.

Зачем ты приехал, чего тебе не сиделось дома? Ведь теперь ты понял, кто я такая. Ты осудил меня не разобравшись, просто решил, что месть единственное, что меня волнует. Ты опять судишь людей по себе.

Закрыв дом на ключ и прикрыв все ставни, мы выдвигаемся в путь.

– Мам? А этот дядя пытался тебя изнасиловать?

– Что?! – вот чего-чего, а этого я не ожидала. И что сказать?

– Да мне пацаны рассказывали, что так делают некоторые мужики, которым хочется…

– Так, давай закроем…. – я никогда даже не думала общаться с сыном на подобную тему. Да и для меня секс с той памятной ночи вообще не представлял какой-то ценности или интереса. – Насилие в большинстве своем лишь форма слабости.

– Это как?

– Если человек угрожает или делает больно другому, более слабому существу, значит, он сам боится. Боится показать, какой он слабый и трусливый.

– Значит, тот мужик слабый? – делает вполне определенный вывод Данила, и я чувствую, как начинает болеть голова, а руки дрожат от жажды признаться, но не время. А возможно Даниле и не нужны такие потрясения. Не нужно знать, каким идиотом бывает его отец. По сути сам еще ребенок. Не хочется ему говорить плохое про отца, но и врать не хочется.

– Он… Думает, что слабый. И это порой хуже всего, верить, что ты ничего не стоишь и унижать себя этим, – вот, отлично сказала.

Не знаю, понял ли что-то Данила. Но он молчал все то время, что мы идем до перекрестка, на котором стоит магазин Светланы Павловны. Она живет и работает в этой деревне всю жизнь. Иногда мы с Данилой приезжали сюда и неизменно видели ее за прилавком магазина. Цены она, конечно, задирала, но учитывая, что на тридцать километров работала одна, выбора у немногочисленных жителей особо-то и не было.

– Ну и куда вы намылились? – начинает она причитать с порога. – Ева!

Она упирает руки в бока и хмурится.

– Это из-за того идиота, что обещал мне разнести магазин и тыкал мелочовкой?

– Пришел он, придут остальные, – вздыхаю я, раздумывая, что еще взять в дорогу. – Да и тебя не хочется опасности подвергать. Я еще и по документам поддельным.

– Да уж. Попала ты в заварушку… А что с квартирой? Ее не отберут?

– Я уже ничего не знаю, – почти готова плакать. – Но возвращаться туда опасно. Даже за вещами.

– Это и ежу понятно. Так, – поворачивается она к прилавку, потом резко обратно. – Они же будут вас искать в доме старухи Евы. Значит, нужно спрятаться там, где они вас точно искать не будут. А как только обыщут дом, вернетесь туда.

– Я не совсем понимаю.

– Поживете у меня пока. Дом у меня большой. Места вам хватит.

– Ну нет, – даже шаг назад делаю. – Мне и так перед вами неудобно! И мне нечем вам платить за жилье.

– А готовишь ты все так же хорошо?

– Еще лучше! – улыбается вдруг Данил, который, очевидно, воспарял духом. На лице нет прежней обреченности. – Мам, ну хорошая же идея. Так во всех стратегиях делают. Отвлекают внимание.

Я все еще думаю о том, чтобы сходить проверить, как там Харитон. Но на чаше весов безопасность сына. А важнее ее нет ничего.