Юлия Николаева - Подруга моей дочери

– Ничего я не говорила. Поехали домой, Жень.

Подруга облегченно выдыхает.

– Это хорошо, что он не знает. Вадик зовёт в отпадный клуб, здесь недалеко, поедем, а?

– Жень, – беру подругу за плечи и заглядываю ей в глаза. Если она меня не слышит, то пусть хотя бы по губам читает. – Там сидит твой отец, он разрешил тебе у него пожить. А ты, кажется, уже нормально вина навернула. И вряд ли он будет рад, что его дочь по клубам тусит, приехав в первый день.

– Да ладно тебе, Сонь, ему вообще плевать. И какая тебе разница, чему он там будет рад? Я восемнадцать лет прожила без его наставлений, как-нибудь и сейчас разберусь.

И правда, это ее жизнь, вот только Антон Дмитриевич уже выставил меня полной идиоткой, напомнив, что у меня есть парень, а я тут… Снова чувствую, как заливаюсь краской. В любом случае, отпускать Женьку вот так одну? Но и ехать ни в какие злачные места я не намерена.

Все, чего я сейчас хочу: чтобы Костя оказался рядом, обнять его, прижаться к груди, чтобы он меня успокоил и сказал, что все хорошо.

– Ты видишь этих парней первый раз в жизни, – устало произношу, пытаясь образумить подругу.

Это действует. Женя сжимает губы и даже вроде бы думает.

– Хорошо, я сейчас позвоню и скажу, что согласна максимум на кино. Клуб подождёт, уговорила. Пойдешь с нами?

Качаю головой. Женя неисправима, но пусть лучше это будет просто кинотеатр, а не заведение, забитое до отказа пьяными телами.

– Ну как хочешь, после я сразу домой, честное-пречестное. Вызвать тебе такси?

– На метро доберусь, – успокаиваю ее и вскоре топаю по навигатору в телефоне, не забывая смотреть по сторонам.

Что меня больше всего поражает, это движение. Не транспорта, нет, а людское. Все куда-то несутся, чуть не сбивая с ног, а в глазах одна мысль: "Хоть бы успеть". Пока что не понимаю своих ощущений. Я так стремилась сюда, но смогу ли я влиться в этот поток? Свыкнусь ли когда-нибудь с мыслью, что это всё по-настоящему, и при виде роскоши не нужно подбирать челюсть?

В квартире явно никого. Впрочем, кого ждать? Антон Дмитриевич, скорее всего, прекрасно проводит время с той грудастой блондинкой, и это хорошо (хорошо ведь?). Конечно, хорошо, что вообще за сомнения?!

Женька по моим подсчетам смотрит фильм, и я решаю принять душ. Смыть с себя напряжение и привести мысли в порядок. Но не удается. Мокрые волосы лишь немного подсушиваю феном, надев лёгкий домашний сарафан, шлепаю на кухню. Стараюсь не смотреть на стол – очень уж ярко вижу утреннюю картину. Раскладываю купленные по пути продукты в холодильник.

И когда уже, сделав кофе и бутерброды, иду в комнату, слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине, и оборачиваюсь. Дверь распахивается, а я замираю, широко раскрыв глаза. В одной руке чашка, в другой тарелка. И вроде бы ничего такого не сделала, но чувство, будто меня застукали за чем-то запрещённым.

Спешу развернуться, чтобы юркнуть в комнату, но позади раздается низким голосом:

– Стоять!

И застываю. Слышу, как мужчина приближается, его шаги заглушает мой пульс, что бьётся где-то в висках. Я не боюсь этого Жукова, вот ещё! Что он мне сделает? Или все же сделает? Я в чужом городе, который не то, что слезам, крикам не верит. В квартире мы одни, а на что этот мужчина способен, я уже примерно знаю. Вопрос в том, далеко ли он может зайти?

Чувствую позади движение, близко-близко. Мужчина наклоняется к моему уху, от колебаний воздуха по спине пробегает холод, от напряжения – сводит пальцы. Сердце вообще стучит, словно сумасшедшее. Как это понимать? Почему я так реагирую?

– На кухню. Живо, – слышу словно в тумане.

Господи, зачем? Неужели для "того самого", а я так и не приобрела газовый баллончик! Резко обернувшись, оказываюсь очень близко к его лицу. Делаю шаг назад, долбанные чашка с тарелкой: руки заняты, мысли разбегаются.

Антон Дмитриевич смотрит хмуро и повторяет:

– Ты плохо слышишь? Я же сказал…

– Я не буду с вами ничем заниматься! – выпрямляюсь, чувствуя хоть и небольшую, но уверенность. Кофе ещё не остыл, ошпарит, будь здоров, если этот нахал начнет приставать…

Но брови мужчины тут же ползут вверх, глаза округляются.

– Чем?! – все ещё с недоумением произносит он.

– Сексом занимайтесь с кем-нибудь другим! Не думайте, что вам все дозволено! Я буду жаловаться! Я…

– Иди на кухню, Соня, – делая ещё шаг, явно сердится Жуков. Я оказываюсь буквально прибита к стене его взглядом, а между нами лишь мой неудавшийся ужин. – Есть в комнате я запрещаю. Не знаю, как у вас там принято в Мухосранске, но у себя в квартире я подобного не потерплю.