Александра Ронис - Правосудие волков

– Че ты ломаешься, как целка, ей-богу? – откровенно насмехался он. – Первый раз, что ли? Или ты теперь верная давалка, даешь только своему уголовнику? А с другими ни-ни?

– Кир, уходи! – голос Олеси сорвался, когда она соврала: – Сейчас Настя придет со школы!

– Ну, ты ж теперь одна? – Кир обороты все же сбавил. – Разве нет? Может, перепихнемся по старой дружбе? Как ты теперь без мужика?

– Кир, уходи! Сейчас придет Настя! Я не хочу, чтобы она тебя видела здесь! – роняла тяжело дающиеся слова Олеся, глядя в пол. Видеть наглые, упивавшиеся властью глаза Кира было невыносимо. – Она может испугаться. Такая сцена не для ребенка.

Кир раздраженно сопел, но больше не приближался. Олесе безумно хотелось кинуться к двери, распахнуть ее нараспашку, но она не двигалась с места. Ей казалось, сделай она малейшее движение, как и Кир продолжит свои приставания.

– Мамаша, бл**ь, – фыркнув, наконец прервал затянувшееся молчание опер, и Олеся с облегчением увидела, как его покрытые пылью ботинки двинулись в сторону входной двери. Она все также не поднимала глаз. У порога его ноги задержались, и злой, раздраженный голос твердо пообещал: – Еще увидимся.

Едва ли не пинком открыв дверь, он ушел, оставив после себя распахнутую дверь и запах, запах опасности – ментол и сигареты, навсегда оставшиеся в памяти как ассоциация с ним.

Олеся знала, Кир слов на ветер не бросает, и раз сказал «еще увидимся», значит, так оно и будет. И снова начнутся грязные домогательства и подлые пакости. Отчетливо и пронзительно в эту минуту осознала Олеся свое одиночество и беззащитность, неодолимую потребность увидеть, услышать, почувствовать рядом Женю. Но его не было, как и не было уверенности, что он вообще помнит о ней…

Кир не соврал. Они встретились даже раньше, чем предполагала Олеся. Причем, она сама искала этой встречи.

Утром, с порога, ее тут же вызвала к себе начальница.

– Таюрских, тут тобой вчера из полиции интересовались, – сообщила та и после многозначительной паузы продолжила: – Спрашивали, давно ли ты тут работаешь, какая у тебя репутация…

На этих словах Олеся ощутила, как внутри все холодеет. Неужели он все рассказал про нее?! И ей снова жить с этим клеймом?!

– Ты мне скажи, почему ко мне менты по твою душу шастают? – нахмурилась начальница. – У тебя, что, проблемы с полицией?

– Нет, – тихо отозвалась Олеся. – Никаких проблем.

– Тогда мне неясно, чем вызван такой интерес, – женщина помолчала и вдруг ее осенило: – Или это ухажер твой?

– Да вы что! – опешила девушка.

– А кто тебя знает? Ты, вообще, странно себя ведешь в последнее время! – развела руками начальница. – Ты и уволиться собиралась из-за того, что тебе приходится ментовку посещать!

Остаток рабочего дня оглушенная Олеся отработала как в трансе, понимая, что рано или поздно Кир, не получив желаемого – Женю на блюдечке, устроит ей «сладкую» жизнь. Только необходимость держаться ради дочери держала ее на плаву, не давая утонуть в тревожных мыслях.

На счастье, сегодня писем в полицию не пришло, а значит, и лишний раз встречаться с Киром ей не придется. У Насти день был без дополнительных занятий, и, закончив разноску корреспонденции, Олеся сразу направилась в школу.

– Мам, а к нам сегодня приходил тот дядя, который полицейский, помнишь? – огорошила ее Настя, когда они вышли из школьных ворот.

Олеся резко остановилась.

– Куда приходил?! Прямо в класс?! – в крайнем волнении уставилась она на дочь. Как такое могло быть?! Как ему разрешили допрашивать ребенка без ее участия?!

– Нет, я на большой перемене пошла в буфет купить сок и встретила его в коридоре, – ответила девочка.

Олеся усилием воли взяла себя в руки. На место смятению поднималась злость. Какое он имеет право приближаться к ее дочери?!

– Ты с ним разговаривала?

Настя кивнула.

– О чем?

– Он спросил, знаю ли я, где Женя.

– А ты?

– Я сказала, что не знаю, – пожала плечами девочка, а затем бесхитростно, но с капелькой тревоги спросила: – Мам, а почему он спрашивал про Женю? С Женей что-то случилось?

– Нет! Конечно, нет! – слишком поспешно ответила Олеся, потом помолчала и, опустившись перед дочерью на корточки, заглянула ей в глаза. – Настя, я тебя прошу, никогда больше не разговаривай с этим человеком. Никогда. И вообще не разговаривай с чужими.

– Он плохой, да?

– Настюш, просто не нужно с ним разговаривать, – она постаралась свернуть данную тему, а внутри уже кипела злость.