Евсения Медведева - Наизнанку

В темноте вспыхнули фары, я замер, пытаясь разглядеть источник. Правая рука скользнула под пиджак, где в кобуре висел ствол. Машина остановилась и тут же заморгали аварийки. Лазарь. Я ускорил шаг, пробираясь через высокую траву.

– Черт! Я испугался! – Серый подпрыгивал на месте.

– Тш-ш-ш, – шикнул я на возбужденного парня.

Лазарь открыл заднюю дверь. Я аккуратно положил Яну на сидение, подбирая полы платья. Яна открыла глаза и вздрогнула.

– Успокойся, – я скинул пиджак и свернул его, подложив ей под голову.

– Все закончилось?

– Да! Поспи. Скоро будем дома.

Я закрыл дверь и сел на капот, закурив. Как только никотин заполнил мои легкие, я стал расслаблять затекшие мышцы рук. Напряжение стало уходить, а мозг стал судорожно соображать.

– Нет… – прошептал Серега, он стоял напротив меня и, наклонив голову, внимательно рассматривал, словно ловил малейшую мимику.

– Что?

– Терпеть не могу людей, которых нельзя прочитать!

– Папе звонил? – я откинулся на капот и уставился в ночное небо.

– Нет. Ты же сказал – никому…

– Молодец.

– Скала, говори!

– Ты и сам все знаешь.

– Свои… все просто. Слишком просто! Очень много свидетелей и еще больше совпадений! – Лазарь сел рядом. Он осунулся и смотрел на свои руки, в которых вертел пачку сигарет. – Но…

– Правильно мыслишь! Помимо совпадений и свидетелей, возникающих «НО», еще больше! Поехали, не будем говорить на трезвую голову. Поговорим на пьяную, но завтра! – я спрыгнул и пошел к водительской стороне. Обернувшись, посмотрел на заднее сидение. Яна спала, подложив обе руки под левую щеку.

***

Серега всю дорогу вертел сигареты, так и не решаясь закурить. Он громко вздыхал, и открывал рот, словно хотел что-то сказать, но потом оглядывался на Яну и замолкал. За все время пути, она так и не проснулась, даже не шевелилась, словно просто отключилась, как электрический чайник, который до этого усердно кипел. Лазарев вышел из машины, но прежде чем зайти в подъезд своего дома, остановился. Он быстро окинул взглядом пустой двор и махнул мне.

– Ну?

– Я не верю, что это свои, – прошептал он и закурил, шумно втягивая дым сигареты. Его грудная клетка расширилась, он задержал дым, а потом громко выдохнул вверх, образовывая огромное белое облако.

– В это всегда трудно поверить.

– И еще, я хочу сказать, что это не я.

– Я знаю, ты слишком красив, чтобы рисковать своей внешностью, – рассмеялся я и направился к машине.

– Придурок! И еще…

– Хочешь рассказать про бровь?

– Это не относится к делу.

– А я и не прошу этого. Просто скажи, почему дернулась твоя бровь? – я снова подошел к нему и наклонил голову, рассматривая его лицо. – Когда я ломал твою руку, двигаясь по миллиметру, ты молчал. На твоем лице не промелькнуло ни тени эмоции. А когда я спросил про Кирилла, ты вскинул бровь!

– Потому что это мое личное мнение, я не могу говорить о каждом то, что думаю. Иначе у меня в голове была бы дырка давным-давно, естественно.

– Говори!

– Я никогда не вынюхивал про него, потому что он родственник Моисея. Но то, что он мудак, становится ясно с первых минут общения, даже не прибегая к слежке.

– Посмотрим… У нас есть сутки. Завтра ночью станет известно, что Яна не в поезде. Поэтому нужно молчать.

Серега махнул рукой и скрылся в тускло освещённом подъезде. Понимать, что среди тех, с кем проводишь почти все свое время, есть предатель, сложно! Если он ничего не узнавал про него, то узнал я. И уже давно. Парень, и правда, отвратительного наполнения. У него столько скелетов в шкафу, что смрад за ним должен тянуться на долгие километры. Интересно, как «папа» допустил такого близко? И почему он до сих пор жив? У меня были одни вопросы. И на все ответы у меня есть ровно сутки. Одни гребаные сутки!

Я припарковался у подъезда своего дома. Повернув зеркало заднего вида, стал смотреть на хрупкое тело девушки. Она будто почувствовала и резко открыла глаза.

– Где? – вскрикнула Яна и села.

– Тш-ш! Выходи, мы приехали, Кролик, – я вышел из машины, открывая заднюю дверь. Она потирала лицо грязными руками.

– Скажи, что все хорошо?

– Все хорошо. Выходи, – я окинул двор быстрым взглядом и протянул руку. Теплая ладошка коснулась моей кожи, запуская мелкую дрожь.

Мы молча ехали в лифте. Яна закрыла лицо руками, чтобы не видеть собственное отражение в зеркалах. Она так сильно закусила губу, что казалось, сейчас пойдет кровь. Моя рука быстро коснулась влажной кожи, вытягивая нежную розовую губку. Я вышел на площадку и, убедившись что никого нет, вывел Яну из лифта.