Тина Каверина - Клянусь любить, или Выбор за мной

– Полина! – сердито заорал он, я даже подпрыгнула.

– Да здесь я!.. В ванной. Скоро выйду.

Пустила воду в раковину, дверная ручка наклонилась.

– Ты почему закрылась? – затарабанил он.

«Здрасте, уже закрываться нельзя…»

Тут мне подумалось, что нужно было остаться на лестнице в подвале. Если бы он решил расправиться с тем мужиком, то пришлось бы сначала переступить через меня.

– Минуту, подожди, – это я выкрикнула.

Ничего разумнее не надумала, умылась, вытерлась полотенцем и открыла дверь. Пашка в ожидании привалился к косяку. Я старалась не смотреть ему в глаза, стояла и рассматривала его белую футболку. Он меня не торопил, но эта игра мне быстро надоела. Я вздохнула, собираясь с мыслями, а он ухватил меня за подбородок.

Теперь мы видели глаза друг друга. И я знала, что он вновь пытается угадать, о чём я думаю. Я хотела бы знать его мысли…

– Маленькая моя, – шепнул, накидывая кофту мне на плечи, и прижал к себе, потрогал мой лоб. – Родная… Что же творится в твоей голове?

– Там полный порядок, – промямлила я, сцепляя руки за его спиной.

А он хмыкнул:

– Что-то сомневаюсь.

И тут мне стало так хорошо, что стыдно признаться. Казалось, я вот-вот растворюсь в мужниных объятиях. Мне не хотелось ничего и никого, лишь бы Паша был рядом. Вот такой: простой, мой, родной… Я бы замерла на вечность в его тисках. И пусть он сжимает меня крепче, пусть пытается прочитать все мои мысли… Ничего неважно. Только бы всё было неправдой, только бы подвала не существовало…

«Ложь, Полина. Он тебе лгал! Там человек на цепи, а ты тут нюни распустила. Совсем уже спятила?»

С большим усилием я отстранилась, словно и на мне были цепи, но невидимые. «Скажи что-нибудь, скажи…»

– Давай, кофе выпьем.

– На ночь? – удивился он.

– Да, на ночь, – улыбнулась я. – Что-то захотелось…

В кухне, сидя за столом, я наблюдала, как он готовит, и твердила себе, что теперь нет смысла оттягивать, пора решаться. Получится или нет – другой вопрос, но попытаться стоит. Может, Паша поймёт меня? Или мне настолько повезёт, что он совсем плюнет на поиски? А там я как-нибудь справлюсь. Справлюсь… Кого я убеждаю? Ни черта я не справлюсь, я люблю его!

Он поставил передо мной чашку и уселся напротив. Сообразив, что требуются объяснения, я закусила губу. С чего начать не предполагала, а он смотрел и смотрел… Потупив взгляд в стол, взялась за чашку. Пусть пялится на здоровье, ответами тоже меня не балует.

Я попробовала кофе и чуть обратно не выплюнула. Горький. Нарочно, что ли? Молча подошла к холодильнику, достала молоко, подогрела. Отлив в раковину половину из чашки, разбавила эту бурду. Уселась на место и лишь после обратила внимание на мужа.

– Что? – не поняла его удивления.

– Ты же не пьёшь с молоком.

– Вовсе нет. – Я посмотрела на него, потом на чашку.

– Хорошо, – не стал спорить он.

Паша не поверил. И не зря, потому что я сказала так из принципа. Нечего ему думать, будто знает меня как облупленную.

Минут пять мы молчали. Кофе мне теперь расхотелось, чашку я отодвинула.

– Что тебя расстроило? – не выдержал он. По тону было понятно, что сейчас мне не отвертеться. Занятая мыслями своей внезапной тяги, ответ я не надумала. Пашка понаблюдал, как я нервно стискиваю пальцы, и неожиданно спросил: – Где ты, говоришь, была?

Сердце вроде бы пропустило удар.

– На террасе, – промямлила я, чувствуя внезапную дурноту.

– Да?

– Да…

Он резко поднялся и устремился прочь из кухни. Мигом сообразив, что дело дрянь, потому как ключ торчит в замке, а Пашка в отличие от меня долго складывать всё воедино не будет, я смахнула со стола чашку, она упала и разбилась. Но от испуга с замахом я не рассчитала и наклонилась вслед за ней.

– Паша! – завизжала сразу, цепляясь за край стола. Ладонь скользила по столешнице, а чёртов стул был слишком высоким, таким, как за барной стойкой. Уселась я на него с трудом и падать с него не хотелось, а он уже немного двигался и противно скрипел. – Бекетов!

– Чёрт! – раздалось совсем рядом, а потом руки мужа оказались на моей талии и на вздёрнутой ноге.

Вид, наверное, у нас был комичный. Я повизгивала, цепляясь свободной рукой за его штанину, он бурчал неизвестно что, слушать его было некогда, и старался меня поднять. Никакого изящества.

Наконец ему удалось меня усадить. Я, довольная, что избежала полёта, захихикала и пропела на радостях:

– Пашенька…

Только он мой настрой не разделил, упёрся руками о стол и заорал мне в ухо: