Кира Фарди - Ловушка для Боба

Он сверлил меня взглядом, а мне хотелось забраться под скамейку и спрятаться там.

– Да ему в раздевалке наша Звездочка гадостей напела, – защитил меня Мишка и мотнул головой в сторону менеджера.

– Если нервная система сдает, лечиться надо, – вставил свои пять копеек Максим и быстро стал двигаться из тренерской зоны к выходу.

– Ах ты…

Я кинулся за ним, но меня удержали ребята.

– Посиди на скамейке запасных! – приказал Иваныч и заменил меня на второго нападающего.

Дружеский матч мы проиграли, несмотря на отличную подготовку. Мне надо было выплеснуть злость и отчаяние, поэтому я нашёл репортера, накостылял ему хорошенько и разбил камеру.

В результате оправдал созданную заочно дрянную репутацию и поднял целую волну негатива, направленного на российский футбол. В выигрыше остался менеджер и, как ни удивительно, команда.

О нас заговорили, нами стали интересоваться. Зарубежные газеты запестрели заголовками: «Колесо Красной машины раздавит любого!», «Берегись, Red wheel!», «Боб – Красное Колесо летит на вас».

На различных ток-шоу и пресс-конференциях задавали вопрос о моем поступке спортсменам, ведущим и даже психологам, и все дружно осуждали его.

Я стал такой же знаменитостью, как когда-та французский нападающий Зидан. Несколько лет назад капитан сборной Франции ударил головой соперника-итальянца в грудь на последних минутах финала чемпионата мира. Этим поступком он поднял трибуны в едином порыве и остановил игру, шокировав всех: болельщиков, тренеров, судей.

Но в ту минуту никто не знал, что азартный Марко Матерацци не раз до этого столкновения цеплял Зизу за майку и отпускал оскорбления в адрес его матери и сестры. Мир до сих пор не понимает, как ярчайший футболист своего времени в самый важный момент карьеры мог поддаться секундным эмоциям.

Никто, кроме меня.

«Красное колесо», или «Red wheel» – так прозвали меня репортеры. Эта кличка до сих пор следует за мной повсюду. Я даже привык к ней, и когда кто-нибудь окликает так, оборачиваюсь.

Мой отец тоже не стоял в стороне.

Он сделал все, чтобы закрыть лживую газетенку, а потом принялся за меня. Его звонок и короткие два слова: «Немедленно домой!» – до сих пор звучат в ушах, хотя уже прошло два года после скандала.

С той статьи моя жизнь превратилась в ад, в борьбу за выживание. С одной стороны, давление тренерского штаба и менеджеров, которые требовали исключить меня из команды, с другой – отец.

Соперники относились к нам, как к прокаженным, всячески норовили задеть, называли читерами (мошенниками). Некоторые футболисты увидели во мне злейшего врага и стали открыто возмущаться. Только Иваныч и такие друзья, как Мишка Громов, Леха и Рыжий по-прежнему защищали меня.

А я тренировался, как бешеный, хотел доказать, что деньги отца ко мне никакого отношения не имеют. Колотил и колотил по мячу до седьмого пота и постепенно вышел на такой уровень мастерства, что обо мне заговорили как о самом талантливом футболисте в лиге.

Но это, увы, не принесло мне счастья. Если тренеры и менеджеры сменили гнев на милость, то упрямство отца сломать оказалось невозможно.

Поняв, что угрозами и уговорами от меня ничего не добиться, полгода назад он перешёл к решительным действиям.

– Вырвись на недельку в отпуск, – как всегда приказным тоном велел он и отключился.

– Что делать, Сергей Иванович? – пришел я с проблемой к тренеру.

– Если надо, поезжай. Новогодние каникулы проведи дома, отец успокоится.

– А если нет?

– Тогда подключусь я.

– Не хочу, я не маленький, сам наломал дров, сам и расхлебывать буду.

– Удачи.

Иваныч похлопал меня по плечу и ушел в кабинет, а я побрел собирать вещи.

– Ты чего такой хмурый? – спросил Мишка, который тоже уезжал домой.

Выслушав меня, он покачал головой и предложил составить компанию. Я с радостью согласился. Нет, я не боялся отца, хотя в гневе он мог быть суровым и неуступчивым. Я переживал за друзей, команду и тренеров, потому что папаша имел власть и деньги, чтобы навсегда закрыть мне дорогу в футбол, а заодно испортить жизнь окружающим.

Но он поступил еще более жестоко.

Дома нас ждали.

– Богдан, сынок, – бросилась ко мне мама. – О боже, как ты похудел и вытянулся!

Она положила руки мне на плечи и, встав на цыпочки, крепко поцеловала в щеки, потом засмеялась, вытирая губы.

– Прости, колючий, – погладил подбородок я. – Не успел побриться.

– Тебя в футбольном центре совсем не кормят? – из кабинета вышел отец.