Глеб Берри: История безумной любви

Глава 1.

Был тёплый осенний денёк, я сидел в парке и думал о своём. У меня было пару минут свободного времени. И трачу я эти мгновения на размышления бытия, а именно о любви. Что вообще такое любовь? Я не знаю ответа. Хотя, однажды, Виктор Пелевин сказал: «Любовь придает смысл тому, что мы делаем, хотя на самом деле его нет. – Так что, любовь нас обманывает? Это что-то вроде сна? – Нет. Любовь – это что-то вроде любви, а сон – это сон. Все, что ты делаешь, ты делаешь только из-за любви. Иначе ты просто сидел бы на земле и выл от ужаса. Или отвращения» . Брэдбери говорил: «Любовь – это когда хочешь переживать с кем-то все четыре времени года. Когда хочешь бежать с кем-то от весенней грозы под усыпанную цветами сирень, а летом собирать ягоды и купаться в реке. Осенью вместе варить варенье и заклеивать окна от холода. Зимой – помогать пережить насморк и долгие вечера». С одной стороны они правы, но не до конца. Любовь – это намного больше, чем просто смысл существования, больше чем просто родная душа. Думаю, у “Любви” нет определенного понятия, для каждого любовь имеет свое понятие или вовсе его нет. Все же это не объяснить, может быть, не стоит давать точный термин, ибо кто любил знает это чувство, знает этот сладкий привкус, что слаще мёда или невыносимую горечь, не сравнимую даже с самой паленой водкой. Кто любил знает то тепло, что ощущаешь при малейшим воспоминании о ней – твоё всё, твой мир и муза, что беспрерывно нежно нашептывает на ухо строки. Ты чувствуешь ту любовь, что многим была не постигнута, ведь у вас самая настоящая взаимная любовь. Вы полюбили не оболочку человека, не его положение, а душу – самое прекрасное и ужасное, что может иметь человек в своём теле. Кто, хотя бы раз по-настоящему искренне любил знает чувство пустоты, словно сама душа тебя покинула, словно тела влюбленных разошлись, а души остались, срослись воедино и отныне будут вместе навсегда.

Окунувшись в воспоминания, я совершенно потерял счет времени. Я опаздывал. Бросив все раздумья, я незамедлительно отправился на неотложную встречу. Опоздать я не имел права. Доктор терпеть не мог когда я задерживался, боялся,что я убью себя одним днём. И вот я уже стоял пред дверью офиса. На двери блестела золотистая табличка с надписью – “ Доктор-психотерапевт”. Я не решался войти. Просто не хотел никого видеть, ни с кем общаться, просто быть тут. Я давно потерял смысл счастья, давно позабыл каково это. Зайти я не смог, уже хотел уйти, как дверь открылась. Из-за двери показался доктор.

– Прошу заходи, не стесняйся. – Добрым тоном сказал доктор, приглашая меня жестом руки.

Я опешил от удивления и никак не мог ответить, просто пройдя сквозь дверной проём. Зайдя в офис, я сразу присел за своё любимое кресло с желтой обивкой, доктор же сел на соседнее красное кресло, которое осталось. Кабинет был, как всегда максимально уютным: оформление в теплых оттенках, как стены, полы, ковры на полу и на стенах, яркие цветы, расставленные по всей комнате, благодаря им в кабинете всегда стоял приятный запах.Через окно проходили яркие лучи солнца,освещавшие большую часть помещения. Доктор являлся творческой личностью и поощрял любое творчество во всех направлениях. В комнате висели картины современных художников, олицетворяющие душу и эмоции художников. Нас связывала любовь к подобному искусству, особенно мне нравился квадрат Малевича, не думаю, что оригинал, но написан он был искусно.Также мне нравилась небольшая библиотека, полностью наполненная классикой. Доктор, как и я очень любили русскую классическую литературу – это, наверное, единственная тема которую мы оживленно обсуждали и которая мне нравилась.

– Ну как, Глеб, ты себя чувствуешь? – Резко начал доктор.

Я ничего не ответил и опустил глаза. Я снова восхитился его стилем одежды – классический стиль, напоминающий времена прошлого века, мне он напоминал Есенина в Юности, правда доктор был высоким и брюнетом.

– Глеб? Вас всё ещё беспокоят суицидальные мысли?

– Нет, доктор, мы замечательно уживаемся. Я не стремлюсь к Богу.

– Это замечательно. С какими методами Вы замечательно уживаетесь? – Спокойно, но и с любопытством говорил доктор.

– Перед сном, каждую ночь, лежа на кровати, закрыв глаза, я начинаю представлять, как кто-нибудь придет ко мне, пока я сплю, с обычным холодным кухонным ножом, приложит его к моей артерии, надавит и медленно будет вести, вырисовывая дугу. Я буду корчиться от боли и нож мне уже не будет казаться холодным, он будет обжигающим, словно мое горло режет не металл, а адское пламя. Или я представляю, как к моему виску приставляют дуло пистолета, любой марки, нажмут на курок, я проснусь от этого звука и всё пойму – сейчас меня убьют, ещё секунда и настанет тьма, я представляю какой будет звук выстрела, как пуля пройдёт через кожаную оболочку, через мышцы, сломает череп и доберется до самого центра мозга.