Вероника Лесневская - Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд

– Муж есть?

Друг подхватывает бутылку с полки шкафа, разваливается в широком кожаном кресле, разливает жидкий янтарь по стаканам. Один протягивает мне, но я отрицательно качаю головой. Никакого алкоголя, когда я за рулем.

– Не видел. С детьми все время приезжает, – пожав плечами, сам себе салютует и выпивает залпом содержимое.

Я же удивленно вскидываю брови. Дети? Во множественном числе? Когда успела? Агата молоденькой совсем выглядит. Особенно сейчас. Без медицинского костюма и с дерзким высоким хвостом, что лупит по ее плечам и лопаткам при каждом движении.

– А лет ей сколько? – продолжаю бесполезный разговор. Зачем мне лишняя информация?

– Двадцать шесть, кажется, не так давно от клуба ее с днем рождения поздравляли, – выдает Рома. – У нас традиция, особенно, если вип клиент.

– Откуда тогда у нее деньги на это все, если с детьми и без мужа? – щелкаю пальцами и делаю рукой круг в воздухе. Знаю, что спортивная сеть, которой владеет Роман, не из дешевых.

– Семья хорошая, может, – заливает в себя и мою порцию алкоголя. – Или богатый любовник, – передергиваю плечами на его фразе. Оторвавшись от манящего женского тела, недовольно смотрю на Рому. – Что? Не зря она такой гордой и независимой выглядит, мужиков из тренажерки одним махом отшивает. Точно покровитель есть.

– Тебя, что ли, отшила? Поэтому так говоришь? – издеваюсь над другом. Он недалеко от меня ушел – тот еще бабник.

Обычно я на его стороне, но сейчас… Довольно на Агату поглядываю: молодец девчонка. То есть женщина… Мама…

Табу!

– Неважно, – прячет Рома взгляд. – У меня Ася есть теперь, – намекает на администратора и жутко не нравится мне при этом. На дурака похож. Обведет его та стерва с двойкой вокруг пальца. Я встречал подобных. Нюх на предательниц.

– У тебя полный клуб девок, – возвращаю ему его же фразу. – Зачем останавливаться на одной? – вот только он еще более напряженным становится. Хреново дело.

Но на перевоспитание друга времени не остается, потому что Агата, взглянув на часы, резко заканчивает тренировку и направляется к раздевалке и душевым. Она будто всю жизнь по минутам расписала. Но мне придется нарушить ее четко выверенный график.

– Так, я на секунду, – нагло кидаю друга, с которым так долго не виделся, а сам толкаю стеклянную дверь и влетаю в женский зал.

Дамы мгновенно преображаются, заметив меня. Выравнивают осанку, стараются двигаться грациознее, попками крутят. И те, кто из последних сил корячился, теперь будто второе дыхание обретают.

Киваю всем в знак извинения за вторжение и спешу промчаться мимо. Многовато женских чар на квадратный метр. Даже для меня.

Пересекаю раздевалку, приближаюсь к душевой, кладу ладонь на ручку, почти надавливаю на эмоциях… И останавливаю себя.

Это уже слишком!

Поэтому опираюсь о косяк и терпеливо жду, когда в проеме появится распаренная, влажная, пахнущая цветочным гелем Агата. Проходит мимо, не замечая меня, и окутывает сладким ароматом.

– Привет, – заставляю ее подскочить на месте. – Кто ты и зачем выдавала себя за Бересневу? – уточняю, пытаясь сохранять спокойствие. Но получается фигово.

Агата оглядывается, и вместо испуга вижу в ее темном взоре возмущение. Прищуривается, окидывает меня с ног до головы – и молча разворачивается, чтобы уйти. Опешив на секунду, я все же догоняю беглянку, беру ее за локоть и притягиваю к себе. Перекладываю руку на талию, чуть приобнимаю, впитывая жар тела сквозь ткань, невольно взглядом чертовку обвожу.

Благо, Агата успела переодеться в кабинке. Сейчас на ней джинсы и блузка, что скрывают подтянутое тело. И заодно охлаждают мой пыл. Вышла бы она завернутая в полотенце – точно зажал бы прямо в раздевалке, забыв о личных принципах и внутренних запретах.

– Отвечай, – слышу себя будто со стороны. Приказ звучит сурово, но хрипло. Да что за черт!

– Прежде всего, уберите от меня руки и прекратите мне тыкать, – ее строгий голос отрезвляет, и я слушаюсь мгновенно. Сам себе удивляюсь, когда вдруг отпускаю ее, увеличивая расстояние между нами. – Что значит «выдавала»? Я и есть Береснева, – фыркает, поправляя влажные волосы, смоляными прядями разбросанные по плечам.

– Но Алевтина Павловна? – откашлявшись, уточняю.

– Мама моя, – ставит все на свои места. – А вы? Дайте-ка подумать, – постукивает пальчиком по подбородку, делая вид, что судорожно вспомнить меня пытается. Играет ведь! Не могла забыть. – Вы тот сноб, который хочет купить ребенка, – парализует дерзкой фразой и в грудь мне тычет демонстративно.