Екатерина Очерк - Не мой сценарий

Темнота пожирает узкую, заснеженную улицу. Освещение присутствует далеко не на всём её протяжении. Кажется, что вокруг нет ни единой живой души, хотя в некоторых домах по обе стороны извилистой дороги горит свет. Девушка бредёт совсем одна, не поднимая взгляда. Она прокручивает в голове только что услышанные слова и один и тот же увиденный ей эпизод: Его взгляд. Он пытается схватить её, но она отталкивает от себя со всей силы. Стремительно движется к выходу, хочет скорее убежать оттуда. Затем слышит глухой звук удара, который заставляет её обернуться. Она в последний раз смотрит ему в лицо. Он вытирает кулаком хлынувшую кровь из носа и кричит её имя. Что происходит дальше, она больше не способна видеть и слышать. Этот эпизод вертится в её голове словно в замедленной съёмке. Мысли бьются в голове: «Почему он поступил с ней так жестоко?». Слёзы на бледнеющем от холода лице. Потёкшая тушь. Боль. Ненависть. Ярость. Помутнение в глазах. Она не хочет больше плакать, но не может с этим справиться. Она начинает кричать изо всех оставшихся сил, чтобы высвободить свой гнев.

Холод поглощает её тело с каждой минутой. Всё, что на ней сейчас надето: джинсы и лёгкая кофта с недлинным рукавом. Ледяными руками она обхватывает себя, растирает плечи, пытаясь согреться. Мысли начинают трезветь: Она одна. Совсем не знает, куда идёт. Местность почти незнакома. У неё нет с собой ни смартфона, ни сумочки, ни денег. Но она знает одно – пути назад нет!

– Даша!

– Даша!

– Даша!

На третий раз она оборачивается.

Два неуверенных стука в дверь… Я стою и прислушиваюсь, есть ли за ней намёки на то, что мне сейчас откроют. Внутри груди ощущаю щекотливое напряжение. Это два смешанных чувства пытаются поделить место в ней: волнение и тревога. Подъезд пропитан октябрьским холодом, просочившимся сквозь приоткрытое окно между лестничными пролётами этажа. Кожа покрывается мурашками, ведь я стою перед дверью в лёгкой одежде и домашних тапках.

Спустя несколько секунд совершаю вторую попытку. На этот раз стучу уверенней. Прислушиваюсь. Два щелчка замка, и он мне открывает.

– Боже мой! Кого я вижу! Даша, …это ты?! – слышу удивленный возглас.

Моё волнение и тревога при виде его тут же с бешеной скоростью проходит по всему телу, от груди до пят, и испаряется где-то под ногами. От счастья у меня на глазах выступают слезы, пытаюсь их сдержать в ту же секунду. Кидаюсь к нему на шею, крепко-крепко обнимаю, он обнимает меня в ответ. Сжимает так сильно, что становится трудно дышать. В тот же миг чувствую, как мои ноги отрываются от земли, и я уже парю в воздухе.

– Хватит! Хватит! – смеюсь. – Перестань меня кружить! Сейчас же поставь обратно! – говорю, продолжая смеяться громко.

– Сейчас от моего смеха в подъезд повыскакивают соседи с любопытными лицами, – говорю сквозь смех и пытаюсь отдышаться.

Андрей хватает меня за руку и со словами «тогда скорее заходи» тянет к себе в квартиру.

И вот мы уже сидим на кухне, попиваем горячий кофе, смотрим друг на друга и расплываемся в улыбке. Нависает неловкое минутное молчание. Неловкое оно оттого, что мы так давно не виделись, не общались так тепло, как в былые добрые времена.

– Как дела? – синхронно задаём вопрос и одновременно посмеиваемся то ли от глупости, то ли от неловкости.

Успокаиваясь от смеха, Андрей меняется в лице и с задумчивостью в глазах задаёт вновь вопрос:

– Как твои дела, Даш?

Вот сейчас я вижу всю серьёзность в его выражении, но насколько бы не был мне близок этот человек по духу, я не готова сейчас говорить о тех событиях в моей жизни, которые заставили вернуться в родной дом.

Андрей, безусловно и бесспорно, для меня родной человек. Он моя отдушина, моя опора и плечо поддержки в нужный для меня момент. Я никогда не имела брата по крови, но обрела по духу. Андрей старше меня на три года, но, по моим ощущениям, намного больше. Меня всегда поражала его сдержанность и воспитанность. Он с детства был рассудительным, заботливым, с взрослым взглядом на происходящее вокруг. В детстве я не понимала, почему он такой, но, взрослея, я стала ощущать всю глубину его душевной раны, той жуткой боли, с которой ему пришлось жить. Всему виной послужила трагедия, по исходу которой отец Андрея рано ушёл из жизни. Ему ничего не оставалось, как быстро повзрослеть и занять главенство в семье. На его тогда ещё совсем хрупких, подростковых плечах осталась горем убитая мама и младший братик Данилка.