Мила Дрим - Королевская награда

Или мне это кажется?

Я смотрю на него, и не понимаю, что все это значит.

Видимо, выражение моего лица говорит за меня, потому как рыцарь добавляет:

– До тех пор пока я не узнаю всей правды, ты, леди Розалинда, будешь находиться под стражей.

Мое сердце падает куда-то вниз.

В словах лорда нет ничего хорошего для меня.

Он не верит мне… Я хмурюсь и тяжело вздыхаю.

Мне трудно признавать это, но сейчас я, кажется, понимаю приказ графа. Будь я на его месте и окажись в такой ситуации, то тоже бы не спешила с решением и не доверяла бы никому.

Разница заключается лишь в том, что он – мужчина, а я – женщина. И слово мужчины в нашем мире весит куда больше. И, быть может, в глазах лорда Ральфа я не заслуживаю доверия лишь потому что являюсь женщиной.

Интересно, останется ли он при своем мнении после беседы с Мелиндой? Её сладкие речи – как голос сирены – способны лишить разума не одного мужчину.

Сама думаю об этом, и чувствую, как в груди разгорается страстное желание, чтобы стоящий напротив рыцарь, устоял перед чарами моей мачехи.

– Как прикажете, – киваю головой и чуть вздергиваю подбородок, чтобы мои слова не воспринялись как согласие безвольной рабыни.

Лорд Ральф направляется к двери и на ходу бросает:

– Велю, чтобы тебе принесли воды.

Он открывает дверь, оборачивается и смотрит на меня. Следом раздается:

– Чтобы ты помылась.

Дверь с треском закрывается, и я чувствую, как проваливаюсь в пучину из стыда и гнева. Мои щеки пылают, грудь щиплет, а горло обдает обжигающей жаждой.

Чтобы я помылась!

Мне дурно от понимания того, что я могу плохо пахнуть. Но это, вероятно, именно так. Ночь в темнице кого угодно наполнит вонью.

Гнев мой горячей волной разливается по телу. Я подскакиваю и начинаю бесцельно ходить по комнате. Шелковистый мех приятно ласкает босые стопы, холодный каменный пол, что местами попадается мне, злобно кусает за пятки.

Я обвожу спальню взглядом.

Какой бардак!

Возмущение и злость на того, кто это сотворил, заставляют меня приняться за уборку. Я, удивляясь собственной энергичности, действую решительно. Перебираю вещи, часть складываю в сундук. Снова замечаю свое любимое васильковое платье. Уродливое пятно режет мне глаза. Сгребаю платье и швыряю подальше – лишь бы не видеть его!

Всё здесь напоминает мне о том, что я нахожусь под стражей.

Внезапно та сила, что мгновениями ранее бушевала во мне, начинает блекнуть. Я устало опускаюсь прямо на пол. Запрокидываю голову и устремляю взгляд в высокий, каменный потолок.

Я чувствую себя такой маленькой! Такой незначительной! И не способный ни на что влиять…

Мне так хочется, чтобы кто-нибудь пожалел меня и услышал все мои переживания! Хоть один человек! Потому что так сложно носить в себе эту боль! Невыносимо трудно делать вид, что ты сильная…

Мои глаза обжигают подступившие слезы. Я всхлипываю и прислушиваюсь к шагам за дверью. Нежели так быстро погрели воду?

Следом раздается женский голос. Это Мелинда.

Что ей нужно?

Я торопливо поднимаюсь на ноги. Смахиваю с ресниц слезинки и распрямляю плечи. Мой взгляд обращен в сторону двери. Я не позволю мачехе застать меня врасплох.

Я жду. Но она не заходит.

Почему же?

Слышу голоса, но не разбираю о чем идет речь.

Тогда я подхожу к двери. Нет, я не хочу открыть её. Просто услышать о чем спорит Мелинда. Вряд ли она пришла сюда, чтобы вызволить меня. Скорее в очередной раз напомнить мне, что я – отцеубийца.

– Вам запрещено навещать леди Розалинду, – сообщает мужской голос (видимо, это один из стражей, что сопровождал меня наверх).

– Я – хозяйка этого замка!

Голос Мелинды дрожит от возмущения. Я живо представляю её лицо. Наверняка, оно снова покрылось красными пятнами.

– Единственный, кто владеет этим замком и этими землями – мой господин, лорд Ральф. Я подчиняюсь только его приказам, – строго отвечает рыцарь. – Вам лучше уйти, леди Мелинда.

От услышанного мои губы расплываются в улыбке. Я так и вижу в воображении теперь уже недовольное лицо мачехи. Прежде ведь никто не смел говорить с ней таким тоном!

Довольная, я возвращаюсь к своей уборке. Когда почти все сундуки заполнены одеждой, в дверь стучат. Слуга просит разрешение войти. В ответ на мое позволение, в комнату вносят деревянный чан, и следом, один за другим, прислуга наполняет его ведрами воды.

Я замечаю, что слуги усердно стараются сделать вид, что не видят меня.

Мне неприятно от этого.