Юля Артеева - Ян, душа моя

Вы знаете, я миллион раз представляла, как в коридоре школы сталкиваюсь с парнем своей мечты. Я роняю учебник, он его поднимает, мы встречаемся глазами и, конечно, пробегает искра. Знакомая картинка? Чувствую своим долгом вас предупредить – эта ситуация может обернуться самым нелепым событием в вашей жизни.

Во-первых, это больно. Потому что я резко развернулась, а он жестикулировал и ударил меня локтем в переносицу. Так что с белыми кругами, плывущими перед глазами, я машинально присаживаюсь и начинаю ползать на коленях, собирая свои книги. Их на полу слишком много, так что, наверное, половина из них не мои, но я особо не разбираюсь. К тому же ничего не вижу. Поэтому бормочу извинения, хватаю учебники наугад, мну тетради, запихивая их на дно сумки. Я подаюсь вперед и ударяюсь лбом о лоб парня, в которого врезалась, потому что он тоже на коленях подбирает свои вещи. И тут слышу у себя за спиной:

– Ян!

– Что? – я оборачиваюсь, потирая лоб.

Передо мной Глеб, парень из 11го, мистер идеальная прическа. Не знаю, сколько времени он проводит по утрам в ванной, но его волосы всегда лежат строго под одним углом, наверх и чуть вбок. Как компьютерный персонаж.

На секунду я читаю в его глазах изумление, а потом он фыркает от смеха.

Нет. Нет, только не это. Если это Глеб, значит…Я медленно поворачиваюсь обратно. Да, так и есть. Это Ян. Моя тайная любовь. Моя и еще доброй половины школы. Все внутри переворачивается.

Я думала, это было бы так романтично, если бы мы начали встречаться – Яна и Ян. Это было до того, как он чуть не разбил мне нос, а я подумала, что его друг окликнул меня. Какой кошмар. Яна и Ян – тупее и придумать нельзя было.

Я чувствую, как начинают гореть щеки, по цвету я наверняка сравнялась со своим бордовым свитером.

– Яна, вот ты где! – а это зовут уже явно меня, – физик нас убьет, мы начинаем с доклада!

Это Оливка, моя подруга, несется на меня из темноты коридора. Я чувствую огромное облегчение, когда она хватает меня за руку и тянет за собой. На прощание беспомощно смотрю в глаза Яну. Он сидит на полу, приложив ладонь ко лбу и, кажется, ему смешно.

– Я спасла твою задницу

– Я знаю, – пока я досадливо морщусь, Оливка торжествует

– Нет, конечно, я могла оставить тебя копошиться там в груде учебников, но выглядела ты достаточно..жалко.

– Оливка!

– Ну что? Ладно, прости. Но тебе точно было неловко. Кажется, ты не такой встречи хотела с любовью всей твой жизни.

Я шиплю на нее, прикрывая лицо рукой. Физик бросает на нас выразительный взгляд. Не хватало еще схлопотать замечание.

Оливка выдерживает паузу, чтобы физик отвернулся, и продолжает шепотом:

– Но вообще это достаточно романтично. Вы столкнулись в коридоре, он первый раз тебя заметил и после этого никак не мог выкинуть тебя из головы, – она мечтательно подпирает подбородок ладонью, – что ты делаешь?

Я молчу. Нервно листаю учебник. На полях нет ни одной зарисовки. Он не мой.

Тут нужно немного объяснить. Я рисую. Я всегда и везде рисую. Чаще, конечно, на планшете, но если у меня в руках ручка, я автоматически начинаю выводить мелкие рисунки где-то на полях. В учебниках я делаю это карандашом, единственное, к чему я смогла себя приучить. Так что в конце года я сажусь и стираю все свои художества по несколько часов обычным ластиком. Зато я, наверное, единственный школьник, который действительно пользуется ластиком. Короче. Эти страницы передо мной девственно чисты.

Я беспомощно поворачиваюсь к Оливке. Должно быть, в глазах плещется такой ужас, что она хмурится и спрашивает без издевки:

– Что случилось?

– Насть, я пропала.

– Да почему?

– Учебник не мой.

– Не понимаю.

Я чуть не плачу:

– Видимо там в коридоре мы их перепутали, когда собирали свои сумки. Вот, видишь, – я поворачиваю книгу обложкой, – он совмещенный для десятых и одиннадцатых классов.

И тут наконец до нее доходит.

– То есть твой учебник у Яна? Со всеми твоими рисунками? С его портретами? С армией сердечек? С комиксами про вашу историю любви?

Мне становится в буквальном смысле дурно. Даже Оливка выглядит взволнованной, а она никогда ни из-за чего не парится.

Физик наконец не выдерживает.

– Оливко, Петрова, я надеюсь, вы так шумно репетируете свой доклад. Потому что самое время нам его представить, – и он жестом приглашает нас к доске.

– Яна, это было твое худшее публичное выступление.

– А обычно я прям звезда, – огрызаюсь я.