Юля Артеева - Ян, душа моя

Оливка улыбается в ответ:

– Волк уже перекусил. Но мой гастрит будет на твоей совести. Давай, туалетный затворник, пойдем на дело.

– На какое?

– Сама знаешь. Нам собаку украсть, потом учебник, дел невпроворот.

Я шиплю на нее, пока подруга за локоть увлекает меня в коридор.

– Идут.

– Да тихо ты, вижу.

Я действительно вижу Яна, он в своем ярко синем пуховике, такой пропустить сложно. Собака важно семенит рядом. Я на секунду отвлекаюсь, любуясь парнем. Грубые ботинки, длинные ноги в черных джинсах. Уверенная, чуть вразвалку, походка.

– Сосредоточься, – насмешливо говорит Оливка.

– Я сосредоточена, как орел.

– Была же горной козой?

– Насть!

Она тихо смеется и поднимает вверх руки:

– Все-все.

Надо сказать, что выглядим мы жутко глупо. Сидим в сугробе, спрятавшись за «Рендж Ровером» и перешикиваемся. Та еще картина.

Пока мы препираемся, Ян «паркует» собаку у магазина и уходит внутрь. Бенедикт сидит, не шелохнувшись. Морда очень серьезная.

– Такой послушный, наверное, они занимались с кинологом, – зачем-то говорю я вслух.

– Значит, держи его крепче, когда отвяжешь, вдруг будет вырываться.

– Я?! – от возмущения у меня просто перехватывает дыхание.

– Конечно, это же твой учебник.

– Но план ведь твой!

– Яна, у нас очень мало времени, мы можем и дальше спорить, но он скоро выйдет.

– И что будет, если он выйдет?! – я начинаю паниковать.

– Я его отвлеку.

И Оливка буквально выталкивает меня из сугроба на дорогу. Колени затекли от неудобной позы, я бегу к магазину вперевалку и не могу поверить, что делаю это. Пес смотрит на меня недоуменно, пока я отвязываю поводок. Стильный, черный, он никак не поддается, пальцы задеревенели на морозе, и я готова разрыдаться. Я в панике бросаю взгляд на магазин. Никого. Проходит целая вечность, пока я догадываюсь отстегнуть карабин от ошейника. Хватаю Бенедикта, который начинает истошно лаять и вырываться, прижимаю его к груди и бегу за машины, пригнувшись к земле. Господи, хоть бы никто не увидел! Я украла собаку, какой позор, бедное животное, я отвратительный, ужасный человек! И тем не менее я продолжаю бежать дальше, во дворы, не разбирая дороги, железной хваткой удерживая Бенедикта.

– Яна! Яна!

Не знаю, сколько проходит времени, когда я наконец слышу за спиной голос Оливки. Она запыхалась и явно давно зовет меня.

– Я украла собаку!!

– Я вижу, погоди, дай отдышаться, – она упирается руками в колени, – ты чего так припустила?

– А что мне было делать?! Я вор!

– Ян, угомонись, ты ее просто одолжила.

– Его.

– Ой, простите, мисс сталкер, я не так хорошо осведомлена о питомцах Барышева.

Ян Барышев. Красиво, да? Яна Барышева, представляете, как мне бы пошло.

– Алло, – Оливка машет рукой перед моим носом.

– Да, прости. Все, я успокоилась. Что дальше? Мы уже можем написать ему? Тихо, тихо, Беня.

– Думаю, надо подождать. Хотя бы минут двадцать, – подруга подмигивает, – Так он будет больше нам благодарен.

Я машинально глажу собаку по голове и оглядываюсь вокруг. Честное слово, вообще не помню, как сюда добежала.

– Сейчас, Беня, потерпи немного и вернешься домой.

Пес явно растерян, и мне его жалко. Я расстегиваю куртку и сажаю его внутрь. Так надежнее. Если он и правда убежит, я не переживу.

Через двадцать минут Настя достает телефон и наконец говорит:

– Ну все, думаю можно.

Она начинает набирать сообщение, какое-то время я наблюдаю за ней, а потом говорю:

– А что, ты будешь ему писать?

– Ну да, а ты хотела?

Я почему-то смущаюсь.

– Да нет, разницы нет, пиши ты, раз уже начала.

Мы замолкаем, склонившись над Настиным айфоном. Ее пальцы с нюдовым маникюром быстро бегают по экрану. Ян отвечает почти сразу, и мы договариваемся, что принесем собаку к нему домой.

– А если бы он попросил встретиться на улице? – говоря я, пока мы шагаем в сумерках к большому ЖК.

– Тогда пришлось бы прибегнуть к плану Б.

– А у нас такой есть?

– Конечно. Бегство в Мексику.

И мы обе смеемся. Я чуть более нервно. От напряжения меня вот-вот вырвет, но я держусь. Не время расслабляться.

Мы минуем шлагбаум, внутренний двор, кодовый замок, дотошную консьержку, двадцать этажей, и как два хоббита после утомительного путешествия, останавливаемся перед белой дверью.

Я оглядываю коридор. Все входные двери на этаже белые.

– Тут все двери белые, – снова зачем-то говорю вслух.

– Правила такие, – пожимает плечами Оливка, – чтоб красиво было.