Нина Романова - Пациентка

К одиннадцати вечера праздник объявили закрытым, хотя подростки свистели и просили продолжения, дежурные учителя сказали, что музыкальная композиция на сегодня последняя. Как только прозвучали заключительные аккорды, включился свет. Волшебство вечера сразу исчезло. Аля неловко топталась, не зная, что ей делать дальше, спускаться вниз в гардероб, или подождать, пока ее проводит Сергей.

Он увидел ее замешательство и сказал:

– Аля, где твоя верхняя одежда? Я схожу за ней, а ты жди здесь.

Аля смущенно ответила, что оставила свое пальто в гардеробе. Он кивнул головой и вышел.

Как только он исчез, тут же собрались три девицы и с шипение начали надвигаться на нее:

– Ты что чучело творишь? Не понимаешь, что Серый не для тебя?

Одна из них больно толкнула Алю в плечо, нарочно задирая. Аля попятилась назад.

– Девчонки, да она не только деревянная и танцевать не умеет, а еще и трусиха.

Подруги зло и громко рассмеялись:

– Ну что, дальше ползти некуда? Давай поговорим?

Аля молчала.

– Что язык проглотила? Девочки, да Буратино общаться не желает!

Неизвестно что бы случилось, не появись Сергей, на его руке висело пальто, из кармана которого выглядывала серая вязаная шапка.

Он сразу направился к Але, и чуть задвинул ее за спину:

– Что столпились? Сплетни подруге собираете? Так вот, – продолжил он, – можете передать все, что увидели.

Девицы от такой наглости и нелепости происходящего языки проглотили. Но одна из них придя в себя прошипела:

– Ты Смирнов говори, да не заговаривайся.

Сергей развернулся и грубо ответил:

– Угрожаешь? Ты – мне?

– Предупреждаю, ты Катю знаешь, чуть что…

– И что чуть что? – не получив ответа он развернулся и накинул на Алю пальто.

Девицы расхохотались:

– Ах, какое шикарное пальтишко! Девочка, как надоест, дай нам поносить!

Аля знала, что ее унижают намеренно в глазах Сергея, конечно, она понимала, что этот нелепый наряд из «Детского мира» смотрится жалко и смешно в сравнении с их шикарными кожаными френчами с пушистым мехом и сапогами на высоченных каблуках.

Праздник испортили. И она хотела только одного: поскорее исчезнуть. Но Сергей не дал ускользнуть. Он сказал, что хочет проводить ее до дома.

Они шли по тихой улице, мокрые от дождя дорожки подсвечивали тусклые фонари, Аля пинала желтые и красные листья, вдыхая их прелый аромат.

Сергей держал ее за руку и рассказывал всякие истории, Аля смеялась, ей было легко с ним. И не верилось, что раньше она стеснялась произнести его имя, а теперь он идет рядом с ней.

Около ее третьего подъезда они остановились, домой, совсем не хотелось. Аля потопталась в нерешительности около двери:

– Ну, вот мы… – и не договорила. Сергей провел чуть влажными губами по ее рту, и нежно втянул в себя ее нижнюю губу. – Аля замерла, сердце пропустило один удар, второй, а потом затрепыхалось как пойманная птичка. Ее никто и никогда не целовал. Это произошло впервые и оказалось так сладко.

Она не помнила, как поднялась на свой четырнадцатый этаж. Дверь ее квартиры распахнулась прямо перед носом, и сразу она услышала крики мамы:

– Как это понимать, дорогая? Это что за внеклассный кружок? – мама принюхалась, – Да от тебя сигаретами воняет! Ты курила? Признавайся!

Уже во второй раз вечер испортили грубыми криками. Аля вжалась в стену прихожей и стояла, ожидая пока первый шквал оскорблений закончится.

– Я не курила мама. Я танцевала на школьной дискотеке. Если бы сказала куда иду, ты бы не отпустила.

За ее словами поднялся новый словесный вал:

– Конечно! На дискотеках одни халды разряженные! Сколько я видела таких, пока дежурила на школьных мероприятиях! Но ты, куда за ними? Приличная девочка, дочь педагога!

Аля пыталась возразить:

– Мама, но это же обычная школьная дискотека, и там оказалось полно моих одноклассников!

Но ее слова еще больше разозлили мать:

– Ну как же! То- то я смотрю, ты в Ольгину блузку и юбку вырядилась! И еще ресницы накрасила! Перед кем красовалась?

Аля раздраженно ответила:

– Ни перед кем! – И быстро вошла в свою комнату и захлопнула дверь.

Ей хотелось плакать, последние волшебные минуты вечера испарились, уступая место привычной печали и внутренней тревоге.

Она вдруг вспомнила девиц, подруг Катьки и поняла, что не знает, что делать, если эта компашка окружит ее в школьном дворе.

Спать совсем не хотелось. И тогда Аля взяла блокнот, и чувства сами стали перетекать на бумагу превращаясь в стихи.