Анна Просто - Лилия, обвитая шипами

– Мы с тобой так давно не виделись, а ты смотришь на меня так словно убить хочешь, вместо того, чтобы броситься в объятия своего парня.

А после театрально добавляет:

– Ну почему же ты такой жестокий Итан!

Пусть я и не был особо тактильным, но пришлось привыкнуть, что он спокойно может на людях подойти обнять или же даже поцеловать. Меня больше бесит не его действия, а то, что он только на публике такой, а как мы остаемся наедине становится более сдержанным. Я даже как-то спросил его об этом, но вразумительного ответа так и не смог получить, поэтому просто смирился. Сказать, что мне плохо или меня обижают в подобных отношениях нельзя. Он не бьет меня, да и редко, что-либо запрещал, за исключением некоторых моментов. Самая главная проблема – наигранность. Словно для него это лишь идеальная картинка, а что находиться за ней совсем не важно.

– Ты же знаешь я не особо люблю выставлять отношения на показ…

Кое-как получается освободиться из его хватки.

По его лицу было видно, что он хочет что-то добавить.

– Я все понимаю, отношения и тому подобное, но сосредоточьтесь на выступление.

Наши взгляды переводятся на парня, что в данный момент внимательно рассматривал людей, что уже давно успели занять свои места.

Он был прав, не время дурачиться. Свет на сцене резко включается. Настало время выхода. Глубокий вдох и шаг вперед.

Акт 1

– Как думаете сколько это еще будет длиться?

C просил старший своих братьев. Хоть вопрос больше и был адресован среднему.

От произнесенных слов невольно дернулся. Пусть и знал, что некоторые мысли будут озвучены за кадром, но все равно не ожидал, что голос будет настолько громким.

Вся декорация представляла собой поляну, с одной стороны, которой дорога вела на гору, а другая в озеро на поверхности которого плавали не большие кувшинки.

– Даже не знаю, но они меня уже изрядно раздражают. Благодаря нам они могут почувствовать мимолетный вкус жизни, а при этом ведут себя так словно мы для них шутка.

– Согласен, надо придумать способ, чтобы они поняли кому вообще следует поклоняться.

Большая часть первого акта – это разговор между братьями о людях. Моих реплик, правда, тут мало. Мне надо больше мимически все отыгрывать.

Слушая своих братьев, младший невольно задумался: а что в людях не так? Он сильно отличался от них, в нем не было желания в поклонение. Можно даже сказать, что он практически не знал о людях.

Сейчас на мою руку сядет птичка, легонько поглажу, а после улыбнусь.

Он видел красоту даже в чем-то незначительном. Его любопытство становилось сильнее с каждых оброненных слов братьев, от чего он принял единственное верное, как ему показалось на тот период, решение.

– Братья!

Те посмотрели на него с неким удивлением. Обычно он редко, что-то говорил, лишь сидел и молча любовался тем, что его окружало. В нем видели лишь дурачка, которого ничего не волновало. Он не грезил о силе как старший, не думал о храмах в свою честь как средний. Для них он был загадкой.

– Что тебе?

Практически в унисон, с большим раздражением ответили они.

– Я хочу отправиться в человеческий мир.

Те лишь переглянулись, а после кивнули, как знак, иди. Кто-то бы подумал, что они так поступили из-за некой привязанности к нему, но это не так. Им было все равно на него, ведь они даже не спросили зачем. Даже если тот погибнет и не важно как, своей смертью или же его жестоко убьют, они не прольют не единой слезинки в его честь, а лишь со злостью окинут его мертвое тело, в знак презрения, ведь погиб, как и жил, бессмысленно.

После последних слов, быстро, слегка припрыгивая, иду в сторону выхода. Как делаю последний шаг, свет на сцене гаснет – конец первого акта.

За сценой меня уже ждала Вивьен, что раннее делала мне макияж. В руках она уже держала мой образ для второго акта.

Смотрела та не очень дружелюбно. Оно и понятно, каждая секунда на счету сейчас и нельзя тратить ее ни на что. Она быстро хватает меня за руку и тянет в гримерку. Там оставляет одежду и выходит. Быстро снимаю парик, а также полностью оголяюсь. В пример первому акту во втором больше буду похож на бродягу – грязная накидка с коротким рукавом и небрежно порванный низ. Переодеться выходит минут за пятнадцать.

Только открываю дверь, чтобы позвать Вивьен, она тут же врывается внутрь. Даже без слов пониманию, что от меня требуется. Сажусь на кресло перед зеркалом и лишь наблюдаю за ее быстрыми движениями. Вот и того макияжа, что был нет и вернулся мой цвет лица, что был потемнее слегка, кто-то скажет, что чем-то напоминает персик.