Галина Милоградская - Любить нельзя. Расстаться

– Ты опоздал, – она улыбается, прикрывает ладонью глаза, щурясь от солнечных бликов, искрящихся на поверхности реки.

– Правда? Прости. Одна настойчивая старушка затянула меня в магазин, сказала, если не куплю у неё ничего, она разорится.

– И ты, конечно, помог ей, – скептично говорит Света, пытаясь разозлиться. Не получается. Они встречаются три месяца, а она до сих пор тает, когда слышит нелепые оправдания. Стоит только ему улыбнуться и прищурить тёмно-серые, грифельные глаза.

– Лучик, ты меня обижаешь! Я всегда помогаю милым старушкам! – Никита – сама невинность. Берёт её за руку и вдруг вкладывает в неё маленькую бархатную коробочку. – Если бы я не купил это, она точно пошла бы по миру.

– Что это? – голос Светы дрожит, глаза бегают от коробочки к его лицу и обратно.

– Доказательство того, что я никогда не вру, – всё ещё слегка обиженно говорит Никита, но тут же улыбается – эту улыбку она узнает, даже если его губы не дрогнут: она всегда отражается в его грифельных глазах. Он осторожно открывает крышку и ждёт, настороженно наблюдая за её реакцией.

– Никита, – шепчет Света, касаясь платинового ободка с квадратным изумрудом посередине. – Это… это что?

– Хм, – он смущённо трёт шею, – полагаю, это кольцо.

– Я вижу, что это кольцо. Что это?.. – Она поднимает сверкающий взгляд и тут же падает в его – серьёзный. Не отводя от неё глаз, он достаёт кольцо и надевает на безымянный палец.

– Ты согласна? – только и может выдавить он, пожалуй, впервые в жизни волнуясь настолько, что не может подобрать слова.

Несколько секунд Света смотрит на него, задыхаясь от счастья. А потом, не обращая внимания на прохожих, идущих через мост, бросается ему на шею.

Света не знала, сколько прошло времени. Судя по ощущениям, уже глубокая ночь, а утром опять в больницу. Нехотя встала, шаркая ногами, побрела в ванную. Несколько минут смотрела на стакан, в котором стоит одинокая зубная щётка. Моргнула. В ушах снова собственный смех, рука сама потянулась к фарфоровой вазочке, в которой лежит обручальное кольцо – сняла его несколько дней назад, когда приняла окончательное решение. В отличие от помолвочного это простое, гладкое. Только внутри выгравировано: Я всегда буду рядом . Буквы крохотные, тонкая, действительно ювелирная работа. Это была его клятва, которую он дал только ей. Её звучала: Я всегда в тебя верю. Света провела по буквам кончиком пальца. Качнула головой и бросила кольцо обратно в вазочку. Они не сдержали своих обещаний. Оба.

Прислонившись к зеркалу лбом, Света стиснула зубы и глухо замычала. Больно. Сердце болело, словно она вживую оторвала от него огромный кусок. Глубоко вздохнув, она выпрямилась и посмотрела на своё отражение. Тусклая. Когда-то яркой была, улыбчивой, а сейчас потускнела. Всего тридцать три, а кажется, что все восемьдесят: некогда бывшие блестящими, русые волосы стали блеклыми. Зелёные глаза как будто помутнели, и губы стали блеклой тонкой ниточкой. В этом тоже виноват Никита, или она сама перестала заботиться о себе, растворившись в семье и работе?..

Никита отвык просыпаться здесь, но давно привык просыпаться один. И понимание этого тонким лезвием в сердце. Он бы хотел до конца не верить, что это происходит на самом деле. Хотел бы, но не получалось. Слишком хорошо знает Свету. Помнит просьбы и слёзы, помнит свои обещания, которые ни разу не сдержал.

Последнее три недели назад: день рождения Лёвы, ему исполнилось десять. Света собрала всех его друзей, пригласила родных и близких, были все. Кроме него. Потому что именно в тот день прибыли партнёры, встреча с которыми постоянно срывалась. Никита хотел перенести, но не мог, а встреча была слишком важна для компании. Пока обменивались дежурными фразами, пока согласовывали детали контрактов, пока договаривались о сроках прошёл день. День, во время которого Никита даже не вспомнил о празднике в честь дня рождения сына. Только придя домой, увидел Свету, убирающую последствия праздника, и Лёву, одиноко сидящего на крыльце.

Чувство вины за последние годы стало настолько привычным, что Никита даже не обратил на него внимание. Пропустил сквозь себя, обогнул Свету, кивнув, стараясь не встречаться с обвиняющим взглядом, и сел рядом с сыном.

– Ты опять не пришёл! – характером Лёва пошёл в маму. Минимум контроля над эмоциями, максимум открытости и ранимости. Только взрослел слишком быстро, тут сыграли роль явно гены Никиты. Уже один из лучших в кадетском корпусе, тайная гордость родителей.