Наталья Веселова - Репетитор

Лишь сообразив это, я атавистически рванулась вбок и влево. Теперь точно могу сказать, какое именно шестое чувство вело меня в те секунды – а именно, воспоминание о детских играх в прятки в этих самых местах – среди гаражей, проходных двориков, старых лип, мусорных баков и богатых кустов королевской сирени.

Слепая сила ужаса толкала меня вперед и вперед – через газон наискосок, в узкий проход между домами, напролом сквозь кустарник – к зияющему черному квадрату чужого подъезда. Едва ли в те секунды, успевшие, быть может, сложиться не более чем в минуту, я была способна ориентироваться на местности. Слыша за собой равномерный топот ног убийцы – а в один ослепительный миг истины я точно поняла, что это именно убийца и никто другой – я не смела даже обернуться на бегу, боясь, наверное, что увидев его приближение, окажусь парализованной страхом, – но безошибочный инстинкт родом из дремучего детства вел меня в то единственное место, где можно было надеяться на спасение.

Один подъезд был проходным, внутренняя дверь его открывалась в соседний двор – и имела секрет, владелицей которого долгие годы довелось быть только мне. Распахиваясь одной створкой внутрь подъезда, а другой – наружу, при раскрытых обеих, дверь давала полную иллюзию того, что одна ее половина на открывается вовсе, и в мертвом пространстве между хитрыми створками и стеной вполне мог укрыться человек. Сколько раз школьницей тряслась я от беззвучного хохота во время игры в прятки – именно в этом замкнутом пространстве, злорадно слушая обиженные крики «во́ды» и уже разоблаченных других прятальщиков: «И куда только эта толстая Симка опять заныкалась!» – а «ныкалась» я всегда в одно и то же место, и ни разу никто меня не нашел. Важно было лишь заскочить в подъезд раньше преследователей – и мне всегда удавалось потом ускользнуть незамеченной и торжествующе хлопнуть ладонью по дереву, беспечно брошенному водящим: «Палочка за себя!».

В тот подъезд и мчал меня мой Ангел-Хранитель, и я даже мельком не позволила себе подумать, что может произойти, если с подъездом за последние двадцать пять лет произошли какие-нибудь необратимые перемены. Дверь давно могла быть сорвана с петель или попросту заколочена, подъезд могли оборудовать новомодным домофоном… Мои слабые ноги не вынесли бы лишних десять килограммов сала – и все тогда. Но я не сомневалась, что заповедное место выручит и в этот раз, не сомневалась настолько, что дано мне было по вере моей…

Автоматическим движением, словно лишь вчера проделав это последний раз, я рванула створку на себя, одновременно заученно бросая тело в создавшуюся полость, замерла, вжавшись спиной в знакомую стену – и в ту же секунду дверь с улицы распахнулась. Человек, видеть которого я не могла, ворвался в темное пространство подъезда, уверенно протопал его насквозь и исчез, проскочив так близко, что чуткий мой нос обдало вонью чужого гадкого тела – и шаги застучали по асфальту двора… Я знала, что теперь погоне нет другой дороги, кроме как прямиком через улицу в калитку бетонного забора, где метаться мужику в обе стороны еще минут десять, пока он не осознает напрасность своих трудов… Но обо всем этом я не думала – образы регистрировались на задворках сознания помимо воли; я же, лишь только топот затих, ящерицей скользнула в обратную сторону, на улицу, и бросилась наперерез как раз неторопливо катившей мимо маршрутке. Она благополучно подобрала меня, и только оказавшись внутри, я сообразила, что привычное ощущение «я живу» на сей раз продолжается совершенно случайно. Потом вспомнила, что после такого бега должно отчаянно колоть в боку – и тотчас закололо, словно подтверждая наличие тела…

Я не могла опомниться. Все произошедшее только что настолько не имело права происходить в моей жизни, что я еще глупо надеялась на чудовищную ошибку или, в крайнем случае, на последствия моей расшалившейся художественной фантазии.

«Спокойно, спокойно», – отчаянно принялась я уговаривать себя. – «Сейчас свернет за перекрестком – а там Риткин дом. Ритка умная, она подскажет, что думать… Вдвоем мы обязательно все раскусим… Разложим по полочкам… Только бы скорее к Ритке…Как хорошо иметь проверенного друга, Господи…».

– Так что, женщина, вошли, а платить будем или где? – ворвался в мой уже обособленный мир голос водителя из мира прежнего, который, оказывается, без меня еще не ухнул в тартарары, а продолжал благополучно существовать.