Лали Фишер - Восьмой смертный грех

– Да нечего особо говорить, – устало выдохнув, начал я. – Сел в машину, выстрел, полиция, больница. Всё.

– Как всё? – вытаращился на меня Стас. – Ты видел кого-нибудь? Что полиция говорит? Кого подозреваешь? Ты кого так достал, что в тебя шмальнули?

– Опер сказал, что стрелял снайпер из леса напротив моего дома. Естественно, я никого не видел.

– Снайпер? Охренеть! Как в америкосовском блокбастере! А я тебе говорил, что пришибут тебя когда-нибудь за борзоту и сверхнаглость, – предостерёг меня в очередной раз зам.

– А если хорошо подумать, кто мог? – внимательно рассматривая меня, спросил Макс и сел в кресло напротив.

– Да думал я. Нет, я, конечно, не белый и пушистый, но так, чтобы радикально…

Стас недоверчиво хмыкнул, а Макс задумчиво продолжил:

– От леса до дома метров семьсот-восемьсот. Для хорошего стрелка это не расстояние. А плохие за такую работу не берутся. Вывод один – тебя хотели напугать или предупредить, но не устранить. Пока, во всяком случае, – подтвердил мои мысли друг.

– Это, безусловно, обнадеживает, но никак не успокаивает! – взвился Стас.

– Ты что-нибудь странное замечал в последнее время? Слежка? Угрозы? Другие нападения? Может, конкуренты?

Отрицательно помотал головой, глубоко задумавшись.

Кто же на меня так ополчился? Тут нужна более веская причина.

– Или женщины, – продолжил перечисление Стас. – Ну а что? Обиженная женщина – это самое коварное существо! – словно отвечая на мой немой вопрос, ответил зам.

– Я женщин не обижаю, а забочусь исключительно об их удовлетворении.

Дверь в палату снова отворяется и в проёме появляется аппетитная попка, пятясь к нам, в обтянутом коротком белом халате. Но несмотря на мой голод, насытиться ею совершенно не хочется. Точнее, очень даже хочется, но не ею.

Вот мелкая Заноза, весь аппетит мне попортила!

– Добрый день! – развернулась наконец медицинская сестра с загадочной улыбкой на симпатичном лице. – Вам тут настоятельно просили передать, – ставит рядом с кроватью на стол букет … сине-чёрных роз. – Очень … интересные цветы. Впервые такие вижу.

– Что это за мрак? Кто это передал? – насел на девушку Стас. – Эти цветы вообще не для больницы. Что за вкус у людей? – скривился он.

– Э, я не знаю. Мне просто позвонили с регистратуры девчонки и просили подняться. А кто их принёс, ну курьер, наверное. Кстати, там записка есть.

Потянувшись к цветам, я извлёк чёрный прямоугольный лист, сложенный вдвое. Развернув, я невольно нахмурился и прочёл:

– «Memento mori».

– Что это значит? – поинтересовался Стас с неподдельным беспокойством и удивлением. – Это на каком языке?

– «Помни о смерти», – ответил я. В отличие от первой фразы, я помнил перевод этого выражения.

– Помни о смерти? Что за ерунда? Глеб, ты понимаешь что-нибудь? Это угроза получается? Макс, ты то что молчишь?

– У вас в холле камеры видеонаблюдения есть? – задал Макс самый дельный вопрос.

Девушка стояла и растерянно хлопала глазами, переводя удивлённый взгляд на каждого из нас поочерёдно, не понимая, что ей делать дальше.

– Есть то они есть, но насколько я знаю, они давно не работают. Но вам лучше у охраны спросить.

Макс кивнул и достал телефон, кого-то вызванивая.

– Большое спасибо! – с улыбкой ответил я медсестре Варечке судя по бейджику, давая понять, что она может идти.

– Глеб, рассказывай всё, что знаешь, – как всегда, проницательно заметил друг, убирая телефон, что я рассказал не всё.

– Я понятия не имею, что всё это значит. Кто это делает, но… это записка вторая. – Что-то утаивать смысла особого не было. Они всё равно узнают и в покое меня не оставят. Как пить дать. Опережая неудержимый поток вопросов от Стаса, я продолжил. – Вторую записку я нашёл вчера дома, на кровати. Перевести не успел. Да, она тоже на латыни. И что самое интересное – непонятно, как она попала в дом. Антонина Павловна сказала, что ничего не оставляла и никто не приходил. Сигнализацию не отключали.

– Воо делааа! – ошеломлённо протянул мой заместитель. – Всё это крайне любопытно и захватывающе, если бы не было так опасно. Так, а ты полиции про записку говорил?

– Нет, конечно, я вообще забыл про неё.

– А где сейчас она? – спросил Макс.

– В кармане. Сейчас, – порывшись в правом кармане, извлёк сложенный листок. Взял телефон и набрал в переводчике фразу. Прочитав перевод, я озадачился ещё больше. – «Ничто не останется неотмщенным», – уже вслух сказал я и задумался. Ведь тут действительно было над чем подумать.