Марина Симакова - Разбитые сердца

Каждый раз, когда Келли обижалась на меня, я произносил одну единственную фразу, которая стала началом наших отношений. Я мечтал о тебе с пятого класса.

Она начинала хихикать, и ссора уходила на второй план, а вскоре и вовсе забывалась. Я так любил ее громкий и естественный смех, так хочу услышать его вновь, чтобы не случилось, я приложу все усилия, чтобы она снова могла улыбаться, доверять людям. Я прикрываю глаза, тепло Келли согревает меня, потихоньку я проваливаюсь в сон.

Мою щеку что-то щекочет, а на лицо падают утренние лучи солнца. Я открываю глаза, Келли не спит, а ее пальцы гладят меня по щеке. Я улыбаюсь, давно я не просыпался таким счастливым. Ее прикосновение такое нежное, но такое знакомое, мое тело помнит и реагирует на эти касания, вспоминают ее руки.

– Ты настоящий, – шепчет она, руку опускает мне на футболку, затем кладет ее мне на грудь, в то место, где бьется мое сердце.

– Конечно я настоящий, теперь я буду рядом.

– Ты всегда исчезал, – Келли садится в кровати и прижимает колени к груди, я тоже сажусь.

– Я не понимаю тебя.

– Там в подвале я представляла тебя, а может это мне просто снилось. Я ощущала твое тепло, даже твой запах, ты прижимал меня, а я просила не исчезать, мне было так страшно.

– Иди ко мне, – я прикасаюсь к ее плечу, но Келли вздрагивает.

– Мне надо в душ.

– Я могу сходить с тобой, – я сказал не подумав, но теперь она боится. – Иди, я буду в низу.

– Джастин, теперь я другой человек. Я никогда не смогу жить прежней жизнью, – произносит она, смотря в пол.

– Только ведь и я теперь другой, Донну ты же не отталкиваешь, так и меня не отталкивай, – она молчит.

– Мы все теперь другие, но мне не нужна твоя жалость, – теперь ее голос звучит грубо, – я тоже встаю и хватаю ее за руки, я злюсь на нее.

– А теперь посмотри мне в глаза и скажи, ты видишь там жалость? Может быть сочувствие, но точно не жалость. Ты думаешь, мне было легко, потерять свою девушку, девушку, которую я безумно любил? – она вырывает свои руки, а ее глаза сверкают гневом, щеки же слегка краснеют. О да, моя малышка, где-то там.

Келли достает одежду и чистое полотенце и выходит из комнаты, что ж мне вот даже зубы не чем почистить, но я никуда не уйду. Я начинаю осматривать комнату Келли, ничего лишнего, кровать, комод с одеждой, телевизор. Раньше в ее комнате было множество фотографий, со мной, с Самантой, с родителями, а теперь здесь пустые и холодные стены, такой же хочет казаться и Келли. Делаю глубокий вздох, а затем спускаюсь вниз. На кухне Донна готовит блинчики. Сразу же окунаюсь в воспоминания. Перед школой я всегда приезжал к Келли, где наслаждался вкуснейшим завтраком. Больше всего я любил сырники со сметаной, Келли же предпочитала яйца и бекон. Так же на кухне присутствует доктор Гриффин, ведь вчера ему так и не удалось поговорить с ней.

– Кофе? – спрашивает Донна, вырывая меня из таких чудесных воспоминаний, которые засели глубоко внутри меня.

– Да.

– Блинчики?

– С удовольствием. Я скучал по твоим завтракам, – делаю глаза как у кота из Шрека, а Донна ухмыляется.

– Келли проспала всю ночь? – вдруг спрашивает док, а меня бесит, что он интересуется, хоть и понимаю, что ей нужна помощь. Значит Донна посвятила его в ночной инцидент, интересно что еще она рассказала?

– Да, один кошмар, потом я лег с ней. Она проснулась первой.

– Это прогресс, утром как она себя вела? – плотно сжимаю зубы, Келли хочет оттолкнуть меня, и я это понимаю, но не принимаю и никогда не приму. Она гладила меня по щеке, но этого я им не расскажу, потому что это только между мной и ей.

– Обычно, – фыркаю я, док же ухмыляется, он не верит моим словам.

– Спасибо тебе, – вдруг произносит Донна. – Я будила ее, но она долго не могла успокоиться, а затем лежала и смотрела в потолок.

– Миссис Робинсон, я люблю ее, теперь я знаю, что она жива и буду рядом. Мне нужно съездить за одеждой, потому что я останусь здесь, – обнажаю свои зубы в ослепительной улыбке, Донна закатывает глаза и улыбается.

– Раньше бы я тебе надавала по шее, но теперь не могу не согласиться.

– Вы не выгоняли меня, когда я пробирался к ней через окно, – я помню ее признание, она слышала окно, но думала, что это я пришел к Келли.

– И теперь тоже не прогоню.

– Она стабильна, если не считать кошмаров и ее осторожность. Даже выходя в магазин, она чувствует легкую панику, – произносит док серьезным тоном.

– Что вы посоветуете? – спрашиваю я.

– Возьмите Келли с собой за одеждой. Сейчас у вас каникулы, ходите в кино, покажите ей, что жизнь продолжается.