Лил Миллер - Путь во тьме

Она посмотрела на его отражение в зеркале, удержала на нем взгляд и вновь продолжила втирать крем в лицо.

– Ты скоро там дотрешь все до дыр, идем ко мне, я тебя обниму и согрею, – улыбнувшись, поманил ее взглядом к себе.

Каролина встала, посмотрела на него. Он протягивал ей свою руку.

– Пошел ты, грей свою старуху, вяжущую носки вечерами у камина, с которой ты попиваешь чай вечерами, наверняка с жасмином, как ты любишь.

Роберт опустил руку, совершенно не понимая, о чем идет речь, какая к черту старушка, какие носки, и причем тут чай.

– Милая, ты о чем, что за глупости ты несешь.

– Вот так, вот да, ну да! По-твоему, только я могу нести глупости! Как же еще, я же молодая, наивная, глупая, а она у тебя зрелая, жизнью потрепанная, наверняка, ты же умный, хочешь, чтобы и женщина рядом с тобой была такая же! А то, как же – сотрудник такой фирмы и с такой женой, которая то и дело на встречах лает как собака, да еще и из компании конкурента. В конторе, наверняка, тебя все жалеют, что жена у тебя фурия, посмеиваются, какой ты несчастный.

Роберт начал понимать, что разговор будет долгим и, как всегда, ни к чему не приведет. Он встал с постели и направился в ее сторону. Она медленно пятилась назад, при этом продолжая нести бред своим ангельским ротиком.

– Ты что, с ума сошла, о чем вообще речь? Какие бабульки с носками, и опять мы возвращаемся к теме «работа», но с другой стороны теперь тебе важно, о чем говорят мужчины о тебе и как они мне сожалеют, что у меня такая жена. Да, они сожалеют, но только не о том, какой я несчастный, а какие они неудачники, что у них нет такой женщины рядом, у которой такая железная хватка, при такой-то кукольной внешности. Почему ты вообще начала эти разговоры, тебе что – заняться больше нечем, слонялась где-то весь день, пришла и истерики мне закатываешь. Я ее тут жду, а она кидается на меня своими глупыми доводами. Ты что, совсем? Была бы у меня другая, тебя бы не было – будь в этом уверена, я бы не стал играть в двойные игры, да и вряд ли моих нервов хватило бы на истерики с двух сторон, мне и тебя одной достаточно.

– Достаточно! Да ты мной не дорожишь, даже не думаешь о том, где я была, чем занималась, а, может, я купалась и утонула! Ты не думал обо мне совсем, я хотела проверить тебя на чувство, как ты переживаешь, думаешь ли обо мне? А тебе все равно, где я, как я, вероятно, я тебе просто не нужна, вот в этом и вся проблема.

Роберт приближался к ней все ближе, она начинала говорить все громче и громче, ее голос уже начинал глушить его. А она не могла остановиться. Роберт даже и не хотел слушать всё то, что она говорит, потому что это были глупость и самой ею придуманная чушь, которую не стоило принимать близко к сердцу.

– Значит, так. Иди и найди свой телефон, который ты где-то оставила в доме, и посмотри, сколько на нем пропущенных звонков от мужа, который совершенно не думает о своей жене. Я звонил тебе до тех пор, пока не услышал твой звонок где-то в саду и понял, что телефон ты не соизволила взять. Или, уходя, специально его оставила? Утонула она, а о том, что ты утонула, я откуда должен узнать? Из сводок рыбного ЧП. Зачем тебе телефон, если ты его не берешь с собой?

Каролина стояла, прижавшись к стене и молчала, отводя взгляд от Роберта. Он встал напротив на расстоянии вытянутой руки, оперся рукой о стену возле ее головы и молча смотрел на нее.

– Ну и что ты молчишь, что говорить в такой ситуации ты не придумала, верно? Видимо, твоя фантазия не так уж хорошо развита в нужном направлении, ведь она тебя заводит всегда туда, куда не надо.

– Я не молчу и не фантазирую, я говорю по факту.

– По какому факту, по сводке в «Космополитен», что каждый второй мужчина изменяет молодой жене со старушкой, вяжущей носки у камина?

Она повернула голову в его сторону, пытаясь ответить ему, но он, не дав ей шанса, взяв ее за голову, вцепился в ее губы и начал страстно целовать. Она пыталась оттолкнуть его, отпираясь руками и дергаясь по сторонам. Но он схватил ее крепко и все ближе прижимал к себе, словно питон, который хочет удавить свою жертву. После нескольких минут сопротивления Каролина сдалась и стала покорной в его руках. Он расслабил хватку и медленно отпустил ее. Она посмотрела на него страстным взглядом, ее щеки порозовели. Роберт смотрел ей в глаза и проводил руками по ее волосам, ей нравилось, когда он гладил ее волосы.

На улице была уже ночь, вокруг лишь тишина, лишь ветер слегка приподнимал белые шторины. Они молча стояли и смотрели друг на друга. Роберт перебирал руками ее влажные локоны. Нежно взяв ее за подбородок, притянул к своим губам, приложив свои губы к ее, он поцеловал ее, проводя еле касаясь руками по спине, отчего по ее телу побежали мурашки. Он, не отрываясь, легким касанием прошелся по ее шее, осыпая нежную и бархатистую кожу легкими поцелуями. Каролина слегка откинула голову назад. Она уже не сопротивлялась, а наоборот, вонзила в его спину свои когти, как бы говоря этим, чтобы он не останавливался. Она обхватила его широкую спину и начала медленно расцарапывать ее. Роберт провёл руками по открытой части спины, где не было полотенца, потом он нащупал кончик полотенца и сдернул его. Оно, скользя по ее телу, упало на пол, отчего Каролина еще сильнее прижалась к нему своим голым телом. Он продолжал ее целовать, спускаясь все ниже, лаская ее грудь. Он робко зажимал их в своих руках, целуя ее маленький мягкий животик. Он выпрямился, взял ее на руки и нежно положил в постель. Наклонившись над ней, он замер на мгновенье, она начала прогибаться под ним и извиваться словно змея, издавая нежные тихие стоны. Роберт приближал свое ухо ближе к ее губам, чтобы слышать, как она дышит. Ему всегда нравился этот тихий непрерывный вздох. Он нежно приподнялся над ней, смотря прямо в глаза. Она вцепилась в его спину и не отпускала его. Она охватила его бедра своими ногами, прижимая все ближе к себе. Каролина, прогибаясь, закатывала глаза от удовольствия, а Роберт был рад этому и тому, что их ссоре пришел конец.