Мила Сербинова - Воскресшая из сна [litres самиздат]

– Ты прав, но Маха моя дочь и я не хочу, чтобы она мучилась с тобой так же, как я намучился с твоей матерью, – вздохнул Степан, вспомнив сколько сладких мук доставила ему в жизни Лена.

– На мученика ты не очень-то был похож, дядя Стеша, – пошутил Виталик, за что тут же получил подзатыльник от дядюшки.

– Береги мою Маху, не разбивай ей сердце, – очень серьезно сказал Степан, положив руку на плечо Виталика.

В дверь просунулась голова Махи.

– Мальчики, что вы тут спрятались от меня? Идемте к столу. Все готово! – улыбаясь, сказала она, скользнув обжигающим взглядом по Виталику.

Втроем они просидели до позднего вечера. Виталик рассказывал о белоснежном круизном лайнере, о своей работе и смешные истории о пассажирах. Виталик привез с собой бутылку настоящего кальвадоса, который они втроем смаковали под веселые разговоры. Маха поймала под столом ногу Виталика и захватила ее в плен, зажав между своими босыми ступнями. Виталик, как ни в чем не бывало, весело болтал, пил кальвадос, но время от времени стрелял в нее такими откровенными взглядами, что Маха готова была взорваться, как вулкан, слишком долго пробывший в спящем состоянии.

В двенадцатом часу стали расходиться по своим комнатам. Степан, чтобы избежать лишних разговоров и объяснений с дочерью, молча ушел к себе. Маха усмехнулась, подумав, что, пожалуй, единственная хорошая вещь, которую сделала в жизни Настя, это то, что она приучила Степана никогда не лезть в ее личную жизнь. Кеша отдыхал в молодежном лагере на Черном море, Дашу мама отправила на какой-то крутой итальянский курорт. Так что сейчас Маха и Виталик могли делать все, что им вздумается.

Как только дверь закрылась за Степаном, Виталик рванулся к Махе. Он целовал ее всю, с ног до головы, доводя до исступления и вынуждая без стеснения громко стонать, смущая притаившегося в своей комнате отца. После первого раунда, Виталик на руках унес Маху в ее комнату, где любовное состязание продолжилось на следующем уровне. Волны страсти приливами настигали любовников до самого утра. Наконец, под лучами утреннего солнца, они угомонились и заснули в объятиях друг друга.

Ближе к полудню Маха и Виталик проснулись, замкнулись в ванной комнате, а после завтрака сели в машину Махи и куда-то уехали.

– Папа, если приедет Фимка, скажи, что я уехала в город по делам, – сказала перед отъездом светящаяся любовью Маха, чмокнув его в щеку. – Папочка, ты же прикроешь меня, если что?

– Конечно… Маха, ты повторяешь мои ошибки, – вздохнул Степан.

– Папочка, каждый имеет право на собственные ошибки. Чем я хуже? – рассмеялась она, еще раз чмокнув отца в щеку. – Я не могу без него… Мне нужен только Он. Ты-то меня должен понимать…

Степан вздохнул. Эта проклятая женщина, наверное, мстит ему из могилы, раз теперь отравляет душу его дочери через своего сына. История повторяется. Он видел, как Маха тает при одном взгляде на своего морячка, а хорошего парня мучает, лишая его и себя счастья.

– Так, для справки, можно полюбопытствовать, кто такой Фимка? – приподняв бровь, спросил Виталик, когда они ехали в машине.

– Мой жених, – спокойно ответила Маха, надеясь, что Виталик закатит сцену ревности. – Нас с тобой ведь ничего не связывает?!

– А ты любишь связывания? – с дьявольской усмешкой спросил Виталик. – Бандаж? БДСМ? Все, что пожелаешь, крошка. Если хочешь, можем попробовать…

– Дурак! – обиженно пробурчала Маха и отвернулась, а Виталик громко расхохотался.

Через два дня Виталик уехал, оставив тоскующей Махе море воспоминаний и надежду на возможную в отдаленном будущем новую встречу.

XVI

Маха не знала, куда деться от преследующих ее и рвущих душу на части чувств. Она плохо себя чувствовала, все время тошнило и хотелось без причины плакать. Вскоре Маха поняла, что ждет ребенка от Виталика.

Фима всегда вертелся рядом, изводя ее заботой и вниманием. Он с выражением собачьей преданности заглядывал ей в глаза, умоляя о любви.

– Маха, мне нужно с тобой поговорить, – тихо, но решительно произнес Степан. – Ты знаешь, я никогда не лезу в твои дела, но сейчас, по-моему, все очень серьезно. Ты ведь ждешь ребенка, я не ошибаюсь?

Маха кивнула, вопросительно взглянув на отца.

– Маха, я не хочу, чтобы ты всю жизнь мучилась, тянула одна все хлопоты и заботу о ребенке с унизительным ярлыком матери-одиночки. Как бы ты ни любила Виталика, он не принадлежит тебе. Он не принадлежит никому, кроме моря. И по-другому не будет. Ты это понимаешь? – спросил Степан, положив руку на голову тихо плачущей Махи.