Марина Светлая - Роман о дружбе по любви

Словно на его мысли телефон отозвался Санькиной мелодией. Така, як ти… Ее любимая песня…

Он схватил трубку и прислушался к ее голосу и грохоту музыки. И где ее черти носят?

- Привет, Алекс!

- Ааааа! Не спишь? – раздался в трубке ее крик, едва перекрывающий грохочущий клубняк.

- Еще нет.

- С медичкой в шаааашки играете? – звонко засмеялась она.

- Ты где?

- В клубе. Слушай, а серьезно! Тебя это все еще не задолбало, а?

- Что именно?

- Да все! Ладно, спокойной ночи.

- Клуб какой? – спросил Сашка.

- Карибский. И даа, я пьяная. И вторая бутылка стоит.

- Я понял.

Когда Сашка нашел ее в клубе, вторая бутылка уже не стояла. Не стояла и Санька. И даже не сидела. Она лежала, уронив голову на стол и, кажется, дремала.

- Картина маслом, - буркнул Сашка и попытался ее разбудить. – Алекс! Домой поехали!

Санька открыла глаза. Взгляд был мутный, но при виде Радкевича чуть разъяснился. Она приподнялась на локте и устроила голову на кулаке.

- Примчался все-таки, - хохотнула Санька. – И что дома не сиделось?

- Просто не сиделось. Поехали!

- Не хочу, - она капризно поджала губы. – Выпить с тобой хочу. Почему мы никогда не пьем с тобой, а? Ну вот так, по-настоящему?

- В другой раз, - ответил Сашка.

- Не хочу в другой раз, - вдруг разозлилась она, и в ее пьяных глазах мелькнули слезы – на мгновение, она тут же надела очки, валявшиеся возле нее на столе. – Ничего не хочу, понял? Говно – твоя дружба, понял?

- Да понял, понял, - усмехнулся Сашка. – Это все?

Некоторое время она смотрела на него, слушая шум из колонок и почти не понимая, что этот шум значит. Потом разлепила губы, сейчас пересохшие и горячие. И проговорила:

- Не все.

Он сел рядом и заинтересованно уставился на нее.

- Я Закрееееевских помирила, - сообщила она.

- Ты – молодец! Поехали домой?

- Ни черта не молодец. Я их помирила, а в своей жизни порядок навести не могу. Я же тебе позвонила – знаешь почему? У меня твой номер раньше маминого высвечивается, понял? Иначе хреен… Черт, Сашк, мне все-таки мало, надо еще выпить.

- Угу, дома догонишься.

Сашка встал, поднял со стула Саньку и потащил к выходу. А она вдруг успокоилась в его руках, чувствуя единственное непреодолимое желание устроить свою голову на его плече. Ну и что, что только пока он дотащит ее до машины и погрузит на сиденье. Что за глупая ответственность заставляет его лететь через весь город, чтобы забрать ее черт знает откуда и от греха подальше увезти домой? В теперь уже родном салоне Кашкая она откинула свою невменяемо пьяную голову на спинку сиденья и тихо сказала:

- У меня мужика почти год не было, представляешь?

- Смутно, - ответил Сашка, глядя на дорогу.

Больше они не говорили. До самой его квартиры, где он все же поинтересовался:

- Чай, кофе хочешь? Или еды какой?

- Не буду, - хрипло ответила она, скидывая с себя пальто, ботинок, очки, второй ботинок. Потом не устояла и плюхнулась задницей на пуфик, так удачно стоявший в углу прямо за ней.

- Тогда спать, - буркнул Сашка, протянув ей руку.

Санька вцепилась в его ладонь, а когда он рывком помог ей встать, вдруг оказалась так близко от него, что оставалось только чуть податься вперед, чтобы поцелуй стал неизбежен. А Санька чувствовала себя достаточно пьяной, чтобы шатнуться в Сашкину сторону, уткнувшись носом и губами в его шею. Вот пусть и думает, что хочет.

Сашка поцеловал ее волосы, подхватил на руки и унес в спальню. Усадил на кровать и принялся раздевать. Она некоторое время тупо следила за тем, как его пальцы расстегивают пуговки ее пиджака. Судя по выражению лица, ни о чем не думала. А потом резко обхватила его плечи и прижалась к нему.

Он обнял ее в ответ, коротко поцеловал в губы и заглянул ей в глаза. Улыбнулся.

- С чего напилась-то?

- Мне без тебя плохо.

- Мне тоже.

- Я такой дурак, Сашк, - теперь она уже всхлипнула и потянулась расстегивать пуговки рубашки.

- Дурашка, - согласно кивнул он и откинул одеяло. – Давай укладывайся!

Стащил с себя свитер, футболку, джинсы. Бросил все на стул и улегся в постель. Санька прикорнула рядышком. Нахально устроив лохматую голову у него на плече. Больше уже не плакала. Глупо плакать, когда лежишь почти голая возле мужчины, который назвал тебя дурашкой. Даже если ты пьяная.

Он медленно целовал ее волосы, лоб, висок. Прижимал крепко к себе. Так и заснул, не просыпаясь до самого утра.

Шестой день при Медведе

Суббота. В восемь утра медичка придет с дежурства. И застанет здесь… О, по закону жанра обязательно придет и обязательно застанет. А кому нужны эти проблемы? Еще подумает что-то такое, чего нет. Вернее, есть. Но кому оно надо? В этом месте мыслительный процесс глохнул. Потому что ответ на вопрос, кому оно надо, она знала точно. Ей надо. Ей. Но тогда обоснование летело к чертям. Лучше не знать и не задумываться.