Марина Светлая - На берегу незамерзающего Понта

Его темная бровь дернулась, но вместо того, чтобы реагировать на соседку, он посмотрел на Полину:

— А я мешаю?

— Скорее, нет…Что ты там говорил про серьезность?

Тетка разочарованно фыркнула и уставилась в окно, словно бы всем своим видом сообщала Полине: «Дура!» Неунывающий же музыкант ей подмигнул.

— Ищу оператора, — легко бросил он. — А у тебя, вроде, получается.

— Придется поискать в другом месте, — так же легко отбила подачу Полина.

— А бесплатно ходить на концерты и быть с нами с самых истоков?

— Если концерт хороший — за него не жалко заплатить.

— Нелюбовь к халяве — это жизненное кредо?

— Типа того, — рассмеялась Полина.

— Слушай, а ты мне все больше и больше нравишься! Даже без анкетирования.

Тетка напротив снова демонстративно хмыкнула.

— И что мне делать с этой информацией? — так же хмыкнула и Полина, с той разницей, что у нее вышло весело.

— Это исключительно для справки. Ты же вряд ли что-то делаешь со знанием, что Эверест — самая высокая гора, например.

— Вряд ли…

— И если про Эверест можно хоть в кроссворде угадать, то с тем, что ты мне нравишься, ничего не поделаешь, — продолжал разглагольствовать Мирош. — Мой поиск музы на сегодняшний день увенчался успехом.

— Очень скоро тебе придется искать другую, — Полина кивнула за окно, — мы почти в Одессе.

Мирош наклонился к ее сиденью, чтобы выглянуть в образовавшийся отогретый участок стекла. И его подбородок враз оказался рядом с ее плечом. Так, что можно было услышать запах сигарет и парфюма, исходивший от его кожи и одежды. И ощутить щекой его дыхание.

— Ого! Недооценил я наших железнодорожников.

— Ну да… не устают удивлять.

— Наконец-то! — изрекла недовольная соседка и обратилась уже к Полине: — Хотя бы в эти сутки вернулись — и то хорошо. Если б еще гостей можно было отменить, но муж не захочет…

— Купите что-нибудь в кулинарии или закажите пиццу, — посоветовала та.

— Ой, что вы, это же никуда не годится! — снова начался приступ занудства, и, предупреждая его, Мирош всем корпусом повернулся к Полине, словно бы отгораживая, и проговорил:

— Так придешь? Это не больно, правда!

— Не знаю, вряд ли.

— Компанию приводи, если одна не хочешь.

— С компанией уж точно не приду, — улыбнулась Полина. Вагон в очередной раз качнуло — поезд начал замедлять ход. И вместе с ним ускорило ход время. Побежало обратно, отсчитывая секунды. Люди оживились, вторгаясь в реальность, которая, оказывается, сузилась до четырех кресел друг напротив друга. Они и не заметили.

— Замороченная ты, — усмехнулся Мирош, сознавая, что надо отчаливать.

— Какая есть, — отозвалась Полина и стала вглядываться в стекло, за которым все сильнее сгущались сумерки.

— Все равно классная, — мягко проговорил он, поднимаясь и подхватывая стаканы и использованные упаковки от еды. — Как там… Счастливого Рождества?

— Ага, пока, — сказала она невпопад, быстро обернувшись к Мирошу, и снова вернулась к разглядыванию появившегося, наконец, перрона и людей на нем.

— Может, с сумкой помочь? Большая?

— Что? — переспросила Полина, помахав рукой в окно.

— Вещи давай вынесу! У меня вон сколько рабов, — Иван кивнул на кресла, где уже вовсю копошились парни из группы «Мета».

— Спасибо. У меня только рюкзак, и меня встречают.

— Ну ладно… пока, — пробормотал Мирош, кивнул и побрел к своим, пробираясь через начавших толпиться людей. Но этого Полина не видела. Закинув на одно плечо «поклажу», она попрощалась с попутчицей и пристроилась в хвост змейки пассажиров у противоположного выхода от того, который был ближе к ее случайному знакомому.

В тамбуре в лицо ударил морозный воздух, о котором успела позабыть, Поля поежилась и шустро вышла из вагона, почти сразу же оказавшись в теплых объятиях, окутавших ее знакомым запахом и привычной надежностью.

— Привет! — выдохнула она и потерлась теплым носом о прохладную щеку, с проступающей щетиной. — Совершенно бесконечная поездка.

И неожиданно обернулась, будто кто-то толкнул. Или правда толкнул? С другой стороны вагона, толпились пассажиры. И среди них энергичные и никогда не унывающие музыканты, перебрасывающиеся веселыми репликами. Несколько девчонок ее возраста и чуть старше, явно из встречавших, вешались им на шею.

И Мирош. Без девчонок, с зачехленной гитарой в одной руке и спортивной сумкой — в другой.

Мирош, с улыбкой разглядывающий ее в эту минуту, когда ее все крепче сжимают чужие руки.