РуНикс - Готикана [ЛП]

Все болело.

— Корвина! — ужас в его голосе достиг ее где-то в глубине души, где она все еще была способна на последнюю рациональную мысль.

Каким-то образом она боролась со всем внутри себя и открыла глаза на долю секунды, чтобы посмотреть на него, просто чтобы в последний раз взглянуть на него, ее глаза встретились с этими прекрасными серебристыми глазами.

— Голоса не умолкают, — каким-то образом ей удалось прошептать.

Она почувствовала, как он поднял ее на руки, когда она начала бормотать что-то, чего даже не понимала, ее глаза стали пустыми, голоса в ее голове, наконец, взяли верх.

Это то, как ощущалась Пляска Смерти .

Вад

Жизнь без его ведьмы с фиолетовыми глазами была самой страшной вещью, которую Вад мог себе представить, возможность, которая стала слишком реальной в ту долю секунды, когда она чуть не упала.

Он любил свою меланхолию, пока она не коснулась его своей магией — с ее застенчивыми взглядами, которые становились смелее, когда она открывалась ему, с тем, как она принимала его темные стороны и наполняла их своими звездами, с нежностью внутри нее, которая каким-то образом всегда успокаивала его зазубренные края.

И теперь он не мог представить, как снова вернется к меланхолии, к бесконечной ночи без звезд, к одинокой горе без замка на вершине.

Он не верил ни во что, кроме того, что мог видеть, но было что-то за пределами его понимания, что привело его к ней. Потому что каковы были шансы, что в тот день, когда слепая Старушка Зельда схватила его за руку, родилась эта девочка. Он не верил в вещи, но жил под их влиянием. Это то же самое, что заставило его отправиться на поиски Фьюри и найти в Институте параноидального шизофреника с фиолетовыми глазами, страдающей слабоумием. Это то же самое, что заставило его остановиться и посмотреть налево от коридора, где он увидел ее впервые.

Вад сидел в том же коридоре, упершись локтями в колени, не сводя глаз с двери, через которую ее провезли.

Он находился в туннеле, когда то же самое неопределимое нечто заставило его вернуться в замок. Он бежал, следуя инстинкту, которого даже не понимал, на крышу, где уже погибли двое молодых людей.

Вытирая лицо рукой, он взглянул на часы, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом, кроме глубокого ужаса, который он ощущал, когда она начала раскачиваться на краю, ее прекрасные глаза остекленели, потерявшись в месте, куда он не мог добраться, ее тело сжималось в его объятиях. Он отвел ее в медицинскую палату, где местный врач ввёл ей безопасное успокоительное, в то время как Аякс вызвал аварийный вертолет Комитета, позволив Ваду доставить Корвину в Институт, где она получит необходимую помощь. Он не солгал ей, говоря, что свернет горы, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Но, боже, он ненавидел этого гребаного ублюдка.

— Мистер Деверелл, — невысокий мужчина, в котором он теперь узнал знаменитого доктора Детту, подошел к нему.

Вад немедленно поднялся на ноги, его грудь сжалась. Он нуждался, чтобы с ней все было хорошо. Он действительно чертовски нуждался в том, чтобы с ней все было в порядке.

— Давайте поговорим в моем кабинете, — другой мужчина указал на боковую дверь, и Вад молча последовал за ним, усаживаясь, пока доктор, прежде чем сесть, наносил несколько снимков черепа на доску с подсветкой.

— Мне нужно понять ваши отношения с ней, прежде чем я смогу поговорить с вами, Мистер Деверелл, — мрачно сказал доктор.

Ваду не понравился тон.

— Когда-нибудь я женюсь на ней, — ответил он.

Он бы, черт возьми, надел ей кольцо на палец несколько недель назад, если бы не знал, что она запаникует. Ей нужно было пространство, чтобы вырасти и найти свою собственную опору в отношениях и в своем сознании, иначе она пожалеет об этом.

— Это хорошо, — доктор Детта немного расслабился. — Корвина уникальный случай, Мистер Деверелл. Одно только ее воспитание делает ее одним из самых разных случаев, которые я видел за свою сорокалетнюю карьеру.

— Что вы имеете в виду?

Вад был рад, что наконец-то говорит с доктором, хотя и не об обстоятельствах, связанных с этим.

Одно дело читать ее досье. Услышать анализ ее врача это то, в чем он нуждался, если у них имелся хоть какой-то шанс на будущее.

— Если бы вы спросили меня несколько лет назад, может ли параноидальный шизофреник вырастить ребенка в одиночку, не повредив его психику, я бы сказал «нет», — начал доктор. — Но Селеста Клемм не только воспитала Корвину сама, она была достаточно разумна, чтобы зарабатывать на жизнь, обучать ее на дому, учить всему, что ей нужно, чтобы быть самодостаточной, все время справляясь со своим собственным недиагностированным состоянием. Это одна из самых необычных вещей, которые я когда-либо слышал. Но с другой стороны, материнский инстинкт всегда был чем-то недоученным. Это очень сложный случай.