Дана Стар - Немой крик

– Девушка поправится. Ничего страшного не случилось. От одного раза зависимым не становятся. Капельница поможет организму очиститься от дряни. – Незнакомый мужской бас звучал будто эхо в глубокой пещере. – Пусть ещё пять минут полежит, боль должна пройти.

– Благодарю, Аркадий.

Когда я услышала другой голос, прохладный такой, с ноткой холодного металла, мои нервы скрутило в тугие узлы, а дыхание перехватило.

Дмитрий.

Откуда ты здесь?

Ты мираж? Или иллюзия? Или у меня галлюцинации от интоксикации?

– Если понадоблюсь – всегда на связи. Всего доброго, не болейте.

Шаркающие шаги, хлопок двери и секундная тишина.

Я слышу тяжёлый вздох, а затем жалобное:

– Ли-на.

Тёплые прикосновения медленно и осторожно ласкают щёки, а большие, но такие нежные пальцы, стирают крупные солёные гранулы, скользящие прямо к губам.

– Ты в безопасности. Открой глаза, девочка. Это я, Дмитрий. Прости меня, маленькая… Я полный мудак.

И сердце в груди пропускает несколько ударов, и пульс набирает обороты, гоняя кровь по венам со скоростью света, когда душа рыдает от счастья, что он не бросил! Вернулся за мной! Нашёл! Нашёл и спас.

С жадностью и радостью я бросаюсь мужчине на шею, руками обвиваю его крепкое тело и рыдаю. Беззвучно. Но навзрыд. Теперь уже от счастья.

– Тише, тише, – поцелуй в висок, прерывистое дыхание вплетается в растрепанные волосы, а сильные мужские руки прижимают к такому же сильному телу, так, что воздух со свистом выходит из лёгких, – ты со мной. Моя. Только моя… Никому не отдам. Никто больше не обидит. Клянусь.

Секундная пауза. Взволнованный бархатный голос обжигает кожу:

– Если бы ты знала, как сильно я испугался, когда тебя потерял, Алина. Глупенькая… Я ведь просто хотел тебя обезопасить. От себя. Поэтому приказал своим людям отвезти тебя в другое место.

Меня передёрнуло. И я вспомнила! Частично вспомнила, как меня в стрип бар затащили, как догола раздели и лапали мерзкие бородатые мужики нерусской внешности! Когда я начала сопротивляться, избили ремнями. Вкололи наркотик и швырнули на сцену, как дешёвую потаскушку, развлекать других зажравшихся извращенцев.

Я будто снова оказалась в том жутком месте, будто снова пережила клиническую смерть! Сначала на корабле, затем на острове, а после на сцене. Я считала, что это конец. Что теперь уже никто не поможет. А всё, о чём думала, так это о том, что мне нужно как можно скорей добраться до стола, схватить бутылку и проткнуть собственное сердце, чтобы больше никогда не мучиться. Но тело будто превратилось в вязкое безе, а мозг отключился.

– Дима! Дима! Я хочу в ванну. Срочно! Хочу смыть с себя эту дрянь! Смыть прикосновения, воспоминания, боль! Пожалуйста! – Жестами, с мольбой в глазах, со слезами на щеках за руку его схватила и чуть было пощёчину не отвесила, пока не поняла… что со мной всё в порядке, что я жива, а он… ОН рядом сидит. Зелёный, как мох, и взволнованный, как дикий океан во время шторма.

– Да, д-девочка, я понял. Идём! Вместе. Вместе идём! Я тебя теперь ни на шаг не отпущу!

Он сорвал с меня одеяло, на руки подхватил и в ванную понёс, обращаясь со мной так, будто я была не человеком, а очень редкой и хрупкой фарфоровой нимфой.

Я никогда бы не подумала, что мои мечты станут реальностью. Во время уборки ванной комнаты я много раз представляла себе то, как мы с Дмитрием вдвоём нежимся в его огромной джакузи, выточенной из натурального белого мрамора. Это не ванна! Это бассейн, в котором без труда поместятся пять человек. И вот вселенная услышала мой безмолвный плач. Сжалилась.

Дмитрий наполнил ванну до самых краёв тёплой водой, заботливо снял с меня свою рубашку, не спеша, расстёгивая каждую пуговицу израненными в кровь руками, которую наверно лично надевал, а затем и сам разделся. Как только мужчина избавился от брюк и рубашки, я в панике зажала рот ладонями и практически мертвым мешком осела на пол, от того, что увидела. Увидела на его прекрасном теле… Страшные, кровоточащие раны и пурпурные синяки.

О, боже. Да на мужчине нет живого места! Эти раны… От ножевых.

Дурак! Ну зачем тебе это надо было? И почему в первую очередь не позаботился о себе, когда врач приходил? Его ведь порезали. Из-за меня порезали! Когда Дмитрий меня защищал, рискуя собственной жизнью.

Ради кого? Ради дефективного биомусора. Как же это больно, как невыносимо. Смотреть на то, как его прекрасное тело, буквально рыдает кровавыми ручьями.

– Больно? – Одним губами, со слезами на глазах, дрожащей рукой я провела по уродливым меткам. – Надо промыть и обработать.