Елена Константинова - Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

Хлопнула входная дверь, и вслед за звуком падающего тела (нет-нет, это, всего лишь, рюкзачок со школьными учебниками пролетел через коридор и шмякнулся где-то в его конце) на кухню ввалился мой пятнадцатилетний сынок.

— Привет, мам, чего поесть можно? Здрасьте! — вдруг среагировало чадо на новое лицо в привычном интерьере. — А что это вы тут делали?

Действительно, о том, что нельзя принимать гостей на кухне, присыпанной пищевыми отбросами, догадываются даже мои дети.

— Чай пили. Бери Лорда и веди гулять.

Заслышав волшебное слово «гулять», псина с топотом хорошего рысака рванула за поводком.

— Я есть хочу.

— Успеешь. Собака ждать не может, — кое-как я выпихнула ребеночка на улицу и перешла к следующей части:

— Вениамин, вы извините, что так все получилось, но у меня много дел. Если хотите, я отстираю вашу куртку, а потом передам через Людмилу.

— Нет-нет, что вы, я ухожу, — мальчик вскочил и ринулся к двери почти со скоростью Лорда, рвущегося на прогулку.

Черт, что это мне все больше хочется обозвать этого недотепу «мальчиком»? Ты еще по головке его погладь и приголубь по-матерински… Ладно, слава Богу, на сегодня, надеюсь, неприятности закончились. Теперь — привести помещение в первозданный вид, накормить детей (сейчас и остальные явятся), а дальше… А что — дальше? А дальше — как всегда. Все — как всегда.

Одно время устоявшуюся после развода депрессию я пыталась лечить чтивом. А что? Не худший вариант: кто-то, у кого завалялись лишние деньги, навещает психотерапевтов, кто-то (мужики, большей частью) начинает пить, а кто-то (а вот это — все больше — женщины) с ожесточением забивает себе голову тоннами макулатуры самого легчайшего пошиба. И не надо мне говорить, что депрессивными синдромами страдают особы, у которых слишком мало забот и слишком много лишнего времени, чтобы позволять себе подобную роскошь. Подумаешь — муж бросил или, там, уволили с работы, или произошла еще какая-то подобная «трагедия». Да, может, и трагедия. Но никак не катастрофа вселенского масштаба. От этого не умирают и с ума не сходят, практически каждая женщина проходит через подобное, и — ничего.

«Ей бы корову да пару свиней, да огорода соток сорок — не валялась бы, вся в соплях — сплошь и рядом слышишь от баб, которые, удрав сами от свиней и огородов, не упустят возможности укусить городских «лентяек», позволивших себе обнаружить боль после очередного жизненного удара.

Да в том-то и дело, что ни работа, ни быт, ни дети — ничто не спасает от состояния отчаяния и полной безнадеги, когда привычная, может, и не очень счастливая жизнь вдруг рассыпается, и ты оказываешься один на студеном ветру, а вокруг — пустыня и прислониться — не к кому, спрятаться от этого самого ветра — негде. Все прочие — прислоняются к тебе. Как и раньше. Как привыкли. А тебе, чтобы начать новую жизнь (а начать-то придется — куда денешься?), нужно пережить процесс умирания. Переждать. Как ни банально, но лечит время и только время. У каждого оно свое, но пережить его нужно. Потом — отпустит, забудешься, а пройдет несколько лет — глядишь, и сама начнешь язвить по поводу сверхчувствительных дамочек, которые маются дурью, страдая из-за всякой чепухи.

А просто — прошло время. Тело забывает боль — это закон самосохранения для любого живого существа. А чужая боль — не боль. Это следует из того же закона. Но все это надо переждать.

А вот для этого процесса — «пережидания» — и годятся такие вещи, как любовные или детективные романчики. Это — вроде анальгина, средство почти медикаментозное.

И в моей жизни был период запойного увлечения подобной литературой. Сколько всевозможного чтива я проглотила и благополучно переварила в качестве анестезирующего средства — страшно вспомнить.

И вот что вырисовалось: все, как на подбор, «золушки», попав в сложные обстоятельства, вдруг оказывались обладательницами незаурядных талантов. Даже если прежде за собой ничего такого они не замечали. Экстремальные жизненные ситуации, нежданно свалившиеся на головы бедных девушек, действовали, видимо, в качестве детонаторов, мощным взрывом высвобождая дремавшие доселе невесть где способности к пению, актерству, писанию пьес, романов и картин. Или все эти дамочки оказывались классными переводчицами, неслабо зарабатывающими себе на бутерброды с маслом и икоркой, или, еще круче, — бизнесвуменшами, что, опять же, требовало от героини незаурядных способностей. Да и внешними данными «золушки», как правило, были не обижены. Так что счастье в виде героя-любимого (не — любовника, а — любимого) с финальным маршем Мендельсона сваливалось в их руки вполне заслуженно и обоснованно. Кому же, как не им?!