Елена Константинова - Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

— Девушка, у вас есть эти, как их, очень похоже на слово «дембель»?

— Дюбеля?

— Да. Точно. Они. Есть?

— А какие вам нужны?

— А они разные бывают?

— Да. Вот, смотрите.

— Девушка, мне раковину повесить. Подскажите, какие надо.

— Не знаю. Тань, — крикнула она продавщице, стоящей за соседним прилавком. — Тань, не знаешь, чтоб раковину повесить, какие дюбеля надо?

— А я почем знаю? Я их в борщ не кидала! — хохотнула та.

— Так, а что делать-то?

— А ты у мужиков поспрошай. Они в этих делах шарят. А нам оно без надобности.

Не хочу — у мужиков! Хватит с меня мужиков.

— Девушка, давайте мне всех размеров по четыре штуки. Нет, лучше — по шесть. На всякий случай. Пусть лучше останутся.

— Правильно. Я тоже всегда так делаю, — поддержала меня продавщица. Как все-таки мы, женщины, понимаем друг друга! С полуслова.

— Жанна, приветствуем! Ну что, все купила? Волкодава, волкодава-то убери, а то, вон, Колян пугается.

За ухмыляющимся Серегой бочком протиснулся хиленький мужичонка в изгвазданной спецовке. Он, что, по улице в этом шел?

— Здрассти вам. А я — Николай Иванович.

— Жанна, во, это тот самый друг мой. Я тебе вчера про него говорил.

О, Господи! Вот только такого мне и не хватало!

— А вас, значит, Жанной зовут?

— Да.

— А меня, значит, Николай Иванычем. Я, значит, слесарем работаю в нашем ЖЭКе, — мужичонка шмыгнул носом, настраиваясь на беседу.

— Колян, слышь, дуй сюда, поддерживать будешь.

Колян пошел что-то поддерживать, а я отправилась на кухню — наемных работников полагается кормить. И я думаю, они вполне обойдутся традиционным обедом из трех блюд (борщ, второе и компот), чай, не в ресторан пришли.

Не успела я налить воды в кастрюлю, Колян снова просочился на кухню и продолжал распросы.

— А у вас, значит, деток четверо?

— Да.

— А можно поинтересоваться, какого возраста?

— Школьники.

— А я сыну уже дал образование. Теперь работает.

— Да? И кем? — Надо же вежливость проявить. Вон с какой гордостью говорит: «Я дал сыну образование». Небось цель жизни была у человека, теперь на законном основании хвалится направо и налево.

— Фрезеровщиком.

— Э… А что он закончил?

— Училище. Теперь на своих ногах, значит, стоит.

Да, действительно. Есть чем гордиться. Все-таки не сидит на отцовской шее, сам деньги зарабатывает. Только вот «дал образование» применительно к училищу — как-то не звучит. Это какие же неимоверные усилия были приложены отцом, чтобы заставить сына закончить ПТУ?! А, впрочем, что это я? Наш-то папенька хоть помнит, что у него есть дети, которым нужно получить это самое образование? И что у него вообще есть дети? Хотя об этом-то он должен вспоминать, по крайней мере, раз в месяц при получении зарплаты. Вот уж злится, наверное, каждый раз, глядя в графу «алименты»!

— А ваша жена?

— Я в разводе.

— Давно?

— Да, уже десять лет.

— И как же вы сына растили? Тяжело ведь мужчине одному.

— Нет, сын у жены остался.

— А что ж вы про образование-то говорили?

— Так я помогал им. Алименты всегда платил.

А, ну тогда — конечно. Еще бы. Только алименты, уважаемый, не ты платил, их из твоей зарплаты вычитали по решению суда. Сам бы ты много помог бедной женщине, как же! И мой бывший тоже потом будет гордо заливать окружающим: «Я дал всем своим детям образование! Вот какой я герой! Вот какой я замечательный отец!». Если, конечно, мне удастся выучить детей…

— А что же вы снова не женились?

— Да, вот, все женщины подходящей не было. Сейчас очень трудно найти подходящую женщину.

— Да? Почему же? (Я-то, как раз, знаю, что — наоборот).

— Да, вот, куда ни посмотри, или гулящие, или пьющие. А жена — она должна быть хозяйкой хорошей, чтобы, значит, очаг домашний содержать. И красивой должна быть, статной, чтоб приятно посмотреть было. И подержаться было б за что.

Ни-че-го себе. Сморчок-сморчком, сам плюгавенький, глазенки — красненькие, ногти — с пудом грязи, зубов передних нет, роба засаленная — роскошный мужчина! А туда же — женщины ему подходящей нет! Недостаточно статные, значит. А?! Хотя — все зависит от круга общения. От среды обитания, так сказать. Если бедолага не просыхает с утра до вечера (а судя по внешнему его виду — так оно и есть), то и приятели с приятельницами у него — такие же. А душа, видно, просит какой-то иной жизни, «чего-то большого и светлого…».

— Колян, ты где? Давай сюда, стену долбать будем.

Колян тихой мышкой растворился за дверью. А я стала думать о том, насколько относительна свобода выбора жизненного пути у человека. Вот попади этот Колян в другие стартовые условия, глядишь, и был бы уважаемой личностью. Вон и про образование пытался говорить, и про женскую порядочность. Или — попалась бы ему подходящая женщина… А какая женщина ему бы подошла?