Елена Константинова - Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

— А почему вы занялись этим? Я понимаю, когда в мистику ударяются женщины. А — вы?

— Ну почему — в мистику? Это совсем не мистика.

— Ну, ладно, в эзотерику.

— Наоборот, удивительно, когда женщины всерьез чем-то занимаются.

— Это еще почему?!

— Да просто у женщин другой круг интересов.

— То есть?

— Ну, кулинария, конечно. Мама моя способна рецепты всякие часами обсуждать. Одежда, косметика…

— Та-ак, и как вы полагаете, почему это мы такие — ограниченные? — мой феминизм, исчахший от тяжкой жизни в роли главы семьи, мгновенно сделал стойку, словно хорошо дрессированный фокстерьер.

Вениамин — чувствительный товарищ — тут же почуял оплошность:

— Нет, я же не говорил этого.

— А что вы говорили?

— Понимаете, просто женщины, даже если и начинают заниматься каким-то делом, быстро бросают его.

— И почему же это так, а? Как вы полагаете? Венечка, вы часто кормите маму завтраком, обедом и ужином? Сколько раз в неделю? А убираете, полы моете — каждый день? А блузки, платья — вы маме стираете и гладите? Или она — вам?

— Да нет, я понимаю, конечно…

— Что вы понимаете? Вы представляете себе, сколько времени отнимает кухня? Е-ЖЕ-ДНЕВ-НО!!! В то время, как вы самосовершенствуетесь, мама на кухне вам борщ варит! Так не бывает, чтобы вся семья дружно жила духовной жизнью. Это — всегда за чей-то счет! И, как правило, за счет женщины. И, между прочим, это — элементарный паразитизм!

Стоп! Понесло! Попала на любимую тему. А главное — оппонента «достойного» отыскала.

— Что именно? — вскинулся Вениамин.

— Паразитизм — существовать, развиваться за счет чужого труда. Удобно мыслить, когда кто-то подает тебе завтрак и чистые носки ежедневно. Тогда и книги великие пишутся, и идеи обдумываются. Блеск! Ах, какие гениальные существа — мужчины!

— Ну и что? Всегда было распределение ролей на мужские и женские.

— Вот-вот. Мужская роль — созидать, женская — обслуживать.

— Но ведь это тоже важно — высвободить энергию для мысли путем устранения бытовых хлопот.

— Вот-вот. Высвободить энергию одному за счет пожирания жизни другого. Что-то не слышно, чтобы кто-то из мужиков посвящал свою жизнь высвобождению от забот любимой женщины. Для духовного роста и великих мыслей.

— А если их нет, этих мыслей?

— Кто сказал?!

— Много их было — великих женщин? И те — с мужским складом ума.

— Потому что: НЕ-КОГ-ДА. За бытовухой. А у тех, кто вырвались, не склад ума — мужской, а — характер. По чужим трупам — к своей цели.

— Ну, знаете ли…

— Знаю. Потому и уверена, что знаю, сколько сил тратится на обслуживание.

— Люд, кого это ты ко мне пристроила? Будь человеком, объясни толком, что это за сокровище и что мне с ним делать.

— А что? — поинтересовались в телефонной трубке после секундной паузы.

— Как — что? Кто это? Откуда ты его выкопала?

— Тебе он так не понравился? Веня вроде вежливый…

— Ты меня доведешь до ненормативной лексики! При чем здесь: понравился-не понравился? Что мне за него, замуж выходить? Я выгнать его не могу!

— Как это?

— Так. Он приходит и приходит.

— Смеешься?

— Не смеюсь! Объясни, будь добра, где ты его откопала такого? Только по-честному.

— Ну как тебе сказать? Вообще-то, я его всю жизнь знаю. Всю его жизнь. Я, как-никак, старше.

— Не поняла.

— Венечка — сын Изиды Михайловны, маминой подруги.

— Кого-кого?

— У мамы есть подруга еще со времен туманной юности. Они вместе учились в музпеде. Мама потом в школу работать пошла, а Изя умудрилась остаться на кафедре. Попреподавала там несколько лет, потом подцепила несчастного дядю Леву и родила Венечку.

— Почему — несчастного?

— Что?

— Почему «дядю Леву — несчастного»?

— Ну как тебе объяснить? Ты мою мамочку знаешь, да? Так вот, тетя Изя — это моя мама в квадрате. Или в кубе. Или — еще больше. Она шагу никому не даст ступить без своего разрешения. Самое интересное, что все вокруг верят стенаниям и жалеют ее — страдалицу, которую так покарала жизнь неизвестно за чьи грехи.

— То есть?

— Одна, на своем горбу тянет бедная женщина хилого, болезненного ребенка, который, к тому же, совершенно непослушен, ну никакого почтения к мамочке. Да таков уж, видно, крест ее. Так и умрет, не дождавшись ни сыновней любви, ни внуков…

— Ребенок, я понимаю, — Веня. А внуки при чем?

— А на ком бедному интеллигентному мальчику жениться, когда вокруг одни шлендры и проститутки?! Порядочных девочек из приличных семей вообще не осталось. Как и приличных семей. Самое интересное, что, пообщавшись с Изечкой, моя мама на меня смотрит, как Ленин на буржуазию. Тоже, мол, шлендра: вместо того чтобы приобрести приличествующую женщине профессию, порхаю все, занимаюсь невесть чем, перед людьми стыдно…