Елена Константинова - Жизнь как жизнь и фэн-шуй в придачу

Интересное дело, и что это мне взбрело в голову так комплексовать по поводу своего внешнего вида? Если это Леонид — а больше здесь подходящих кандидатур не наблюдается — то на фоне этого затрапезного мужичонки я должна выглядеть просто великолепно. Несмотря на бежевую куртку, переживающую уже четвертую зиму, и вязаную шапочку, в которой приличнее ходить какой-нибудь девчонке, а не даме постбальзаковского возраста.

Потому что его пальто выдержало по меньшей мере четыре десятка зим. И почему-то напрашивалась мысль, что темно-серый — это не первоначальный, а благоприобретенный цвет ткани.

Шапочка — и почему я не обратила внимания на эту деталь — «спортивную шапочку»? — была тоже вязаной, как и у меня. Но если женщина в куртке и вязаной шапочке (которую, кстати, я самолично связала три месяца назад под первые двадцать серий очередного сериала! С первой по десятую — вязала, а с одиннадцатой по двадцатую — перевязывала) выглядит относительно прилично, то мужчина в старом дутом пальто и спортивной шапчонке, пущенной в отставку сыном-школьником, смотрится, мягко говоря, «не комильфо».

Но больше всего меня добила последняя опознавательная деталь. Сумочка. Барсетки, кейсы из кожи неведомых животных… В руках он держал копеечную базарную сумку, из тех, с которыми челноки мотаются за товаром, разве что размером поменьше. С такими старички-пенсионеры шаркают на рынок или в ближайший магазинчик за батоном хлеба: и стоит сумочка недорого, и функционирует дольше, чем обычные полиэтиленовые пакеты.

Это что же надо иметь в голове, чтобы припереться на первое свидание с женщиной в таком виде? А я еще о цветах беспокоилась! Что нести их красиво не сумею. Какие там цветы?!!

А может, это — не Леонид? И я зря пугаюсь? Да, но где же он тогда? Больше-то здесь никого не видно. Да что там, стесняться я его, что ли, буду? Надо просто подойти и спросить, он это или не он. Тем более что он сам, кажется, двинул в мою сторону.

— Простите, вы — Жанна?

— Да.

— А я — Леонид. Будем знакомы.

— Будем.

— А я сразу понял, что это — вы.

— Да? И каким образом?

— Я вас именно такой и представлял.

— Надо же… Какой — такой?

— Ну…

Понятно. Когда сказать нечего, выручает «ну». Главное, что вообще как-то представлял. А я вот совершенно не так. Однако холодно топтаться на одном месте. Да и глупо как-то.

— Леня, что мы с вами стоим? Пойдемте куда-нибудь.

— Да, конечно, идемте. Туда, — он неопределенно махнул рукой в сторону одной из улиц, расходящихся от парка. Значит, прогулки по пустынному парку не предвидится. Это обнадеживает.

Мы медленно двинулись мимо магазинчиков, баров, игровых клубов, понатыканных буквально на каждом шагу. Витрины тепло светились, приглашая зайти и погреться, снежинки мягко и волшебно кружились в разноцветном сиянии реклам. Леонид сделал попытку взять меня под руку. Я непроизвольно дернулась и чуть не шлепнулась на раскатанной дорожке.

— Скользко как. Простите, Леня, чуть вас с ног не сбила.

— Давайте, Жанночка, я поддержу.

— Спасибо, не нужно, а то вместе падать придется.

Еще не хватало с ним под руку вышагивать. Почему-то от моих комплексов не осталось и следа. Что это? Неужели внешний вид человека способен так повлиять на мое отношение к нему? Вроде раньше подобного за мной не замечалось.

— Леня, мы почему молчим? Расскажите мне о себе.

— С чего начать?

— А — с конца. Как вы сейчас живете?

— Один. Я же писал вам, Жанночка, я — совершенно одинок.

— Леня, Леня, перестаньте. Вы где работаете?

— Я художник.

— Кто?!

— Художник. А что в этом удивительного?

— Да необычно несколько. Что вы рисуете?

— Художник, Жанночка, не рисует, а пишет. Я работаю в стиле сюрреализма.

— Гнилые фрукты, истекающие кровью, отрезанные уши в хрустальных вазах?

— Глубоко философское направление в искусстве, опирающееся на творческую силу подсознания. Разум изжил себя для истинного творчества.

— А вам что, и правда нравится эта галиматья?

— Жанночка, от кого-от кого, но от вас я не ожидал столь примитивного взгляда на искусство. Вы показались мне человеком, стоящим на более высокой ступени развития, чем общая человеческая масса.

М-да, поделом. Можно сказать, дискредитировала себя своим невежественным пристрастием к нормальному. Ты смотри, какой умный оказался. В зеркало бы на себя посмотрел! А вообще, что это я злюсь? Мне что, не все равно?

— Леня, так вы где-то работаете? Или вы, так сказать, — свободный художник? Я имею в виду, есть у вас друзья, рабочий коллектив, круг знакомых — короче, люди вокруг вас? Почему вы все время говорите об одиночестве?