Лили Сен-Жермен - Семь сыновей [ЛП]

— Хорошая идея, — говорю я, когда протягивает мне одну.

Он сидит напротив меня. Ничего не могу поделать и вспоминаю, как впервые увидела его после смерти отца, когда вернулся в Небраску.

Меня тошнило. Сначала бабушка списала это на желудочный вирус и неделю держала меня в постели. Но одна неделя медленно переросла в две, потом в три, а я все еще болела и лежала в кровати целый день. Врач, в конце концов, подтвердил то, чего она тайно боялась, и то, о чем я никогда не думала. Услышала, как поздно ночью бабушка разговаривала по телефону с внуком, когда не могла уснуть.

— Ты должен приехать сюда, — попросила она. — Все плохо, милый. Все очень плохо.

Она знала все. Бабушка знала, что они сделали со мной. И теперь она в курсе, что я носила в себе непреклонное напоминание об их предательстве. Эллиот приехал на следующий день, сидел рядом, пока меня рвало в старую железную миску. Он держал мои светлые волосы и прижимал холодную фланель к моей шее. Заботился обо мне так, как я отчаянно в этом нуждалась.

— Что ты собираешься делать? — спросил меня. Даже тогда, когда мне было всего пятнадцать, а ему всего лишь двадцать три, он относился ко мне, словно к самому важному человеку в мире.

— Я просто хочу, чтобы это исчезло, — сказала я. — Ты можешь сделать так, чтобы оно исчезло?

Он сдавил мою руку. Мы оба пойманы в кошмаре, который никогда не закончится.

— Да. — Его сжатая челюсть и злость в голосе предназначались им, а не мне. — Я могу сделать так, чтобы это исчезло.

Мы ехали в клинику молча. Он заполнил за меня документы, использовал поддельное удостоверение личности, чтобы никто не знал моего настоящего имени.

Весь этот период он держал меня за руку: во время консультации, как готовили к операции и когда остатки лицемерия Дорнана болезненно выскребали из моего пульсирующего чрева.

Эллиот сидел у подножия моей кровати, пока я истекала кровью и плакала. Он гладил по моим волосам и обещал убить Дорнана Росса и его сыновей за то, что они сделали со мной. Заставить их заплатить. За все.

Я выбрасываю эти ужасные воспоминания из памяти и сосредотачиваюсь на здесь и сейчас.

— Ты будешь смотреть на меня весь день? — мягко интересуюсь я, пытаясь получить от него улыбку.

Он с грохотом ставит пиво на стеклянный кофейный столик, и пена разливается на деревянный пол.

— Долбаный призрак только что вошел в мой салон и попросил татуировку, — серьезно говорит. — Прости, что мне нужна минутка, чтобы прийти в себя.

Я опускаю взгляд в пол.

— Призрак — это тот, кто умер. Я не умирала.

— Нет, — говорит он, покачивая головой. — Но все в этом городе думают иначе.

Я делаю глоток пива, изучая замысловатую сеть татуировок Эллиота, которые отходят от каждого запястья до плеч, прежде чем исчезнуть под рубашкой.

— Зачем ты вернулась, Джулс? — спрашивает он, пристально глядя на меня. Мое сердце падает, когда я вижу, как дрожат его руки.

— Эй, — произношу, ставлю пиво и кладу руки поверх его. Так что теперь мы вдвоем держим его бутылку. — Прости. Я не хотела тебя напугать.

— Бл*дь, — с горечью выплевывает он. — Последний раз, когда я видел тебя...

— Успокойся, — перебиваю. — Никто не знает, что я здесь, клянусь.

Забираю бутылку у него из рук, оставляю возле своей и сажусь рядом с ним.

— Помнишь последнее, о чем мы говорили? — шепчу и беру его ладони в свои. Прошло столько лет, но кажется, что это было пять минут назад, когда он так же держал меня за руки и обещал месть.

Мотает головой.

— Нет.

— Да, ты помнишь, — уверенно проговариваю. — Ты пообещал мне заставить их расплатиться.

Его глаза становятся огромными, и он, наконец, понимает, зачем я здесь.

— Джулс, нет...

— Эллиот, да, — едва слышно говорю. — Пришло время. Пришло время заставить их заплатить за свои грехи.

Он отстраняется от меня и встает, подойдя к окну. В комнате блаженно прохладно и тускло по сравнению с палящим зноем на улице. Я смотрю на свой айфон, зная, что должна быть в клубе через четыре часа. И мне нужна татуировка, сделать которую займет не меньше пяти часов. Тем не менее, терпеливо жду, боясь подтолкнуть Эллиота, иначе он откажет в помощи вообще. На самом деле, я могу пойти к любому татуировщику и попросить закрыть мои шрамы.

Но в городе, которым управляет Дорнан Росс, не имею возможности рисковать, показывая его чудовищную ручную работу ни единой душе. Потому что если кто-нибудь узнает меня, мои дни сочтены. И мне еще так много чего нужно воплотить в жизнь.