Джессика Клер - Последняя надежда (ЛП)

По какой-то причине она решила посмотреть на меня и мою жизнь сквозь розовые очки. И сколько бы раз я ни пытался их оторвать, она остается непоколебимой в своем видении этого. Да будет так.

Я дал ей все возможности уехать. Признался ей в самом страшном из своих грехов. Девушка все еще остается. И я действительно понимаю, что дар ее принятия и любви может быть отвергнут только несколько раз, прежде чем он будет полностью потерян.

Я целую ее со всей страстью, которую сдерживаю. Мое желание достаточно сильно, чтобы взбаламутить воду в ураган. Ава соприкасается губами с моими губами с одинаковой яростью. Я прижимаю ее к себе и шагаю к кровати.

Единственное, что могу предложить кому-то, это безопасность. Я не мог предоставить это Аве, но она все еще хочет меня. Все еще любит меня. Я не понимаю этого, не до конца.

Осторожно уложив девушку на матрас, я разрываю кружево, атлас и хлопок, которые она так тщательно выбирала для своего обольщения, пока на ней не остается ничего, кроме лоскутков.

В тусклом свете комнаты ее глаза блестят, когда она просовывает одну руку между ног. Я с нескрываемым голодом наблюдаю, как ее пальцы погружаются в мед.

– Хочешь немного?

Это подношение сжигает меня.

Я хватаю ее пальцы, высасывая каждую жемчужину сока из них, затем отталкиваю ее руку в сторону, чтобы подойти к источнику. Ее влагалище пахнет тропиками, полными солнечного света и удовольствия. Я покрываю благоговейными поцелуями ее гладкую кожу и внутри ее бедер, влажных от возбуждения. Даже я знаю, что это, но это нельзя подделать.

Я прижимаю свой широкий язык к ее теплой сердцевине и пью.

«Это источник жизни», – думаю я.

Если умру завтра, все будет в порядке, потому что сегодня я лизал у самой богини. Пока я сосу, целую и облизываю каждый розовый дюйм ее тела, чувствую себя непобедимым и почти бессмертным.

Потому что ни одному простому мужчине не позволено прикасаться к такой изысканной плоти, как эта, и пробовать нектар, столь же восхитительный, как она производит. Ава умоляет меня заставить ее кончить, засунуть мой огромный член в нее, пока она не закричит. Но сейчас я заставлю ее кричать только своим языком. Хочу, чтобы этот сок залил мое лицо. Хочу, чтобы она тряслась и трепетала у моего рта, и завтра чувствовать давление ее бедер от того, как она сжимала мою голову и дергала меня за волосы. Я хочу, чтобы она кончила так сильно, что с каждым глотком чувствую ее вкус.

– Черт, ты такая вкусная – стону я, облизывая ее снова и снова.

– Еще, – умоляет она. – Я хочу еще.

Я работаю двумя пальцами внутри нее, плотно даже для моих пальцев, и удивляюсь, что она может растянуться и вместить мой толстый член. Поклоняюсь ее киске, поднимая ее пальцами и облизывая ее твердый возбужденный клитор, пока ее ногти не впиваются в мою голову, чувствуя, как она напрягается и взрывается под моим прикосновением. И это все, на что я надеялся, и все, что я себе представлял. Она кричит, когда приходит громкий длинный вопль, который сирены, вероятно, используют, чтобы заманить моряков на их гибель. Все ее тело отрывается от матраса, прижимаясь к моему языку и сжимая мои пальцы. И я все это выпиваю. Все до последней капли, пока толчки не прекратятся, и ее дрожь не превратится в крошечную дрожь.

– О, детка, – хнычет она, когда я отстраняюсь. – Это было уже слишком.

– Не получится. В твоей жизни не может быть слишком много хорошего. Ты заслужила все это. Все эти оргазмы каждый день твоей жизни. Я хочу подарить тебе это. Хочу любить тебя.

– Знаешь. Я чувствую это.

Она тянется ко мне, но я отстраняюсь.

Трясущимися руками хватаю брошенные наручники, лежащие на краю стола.

– Ты слишком много двигаешься, – хрипло шепчу я.

– Неужели? – ее голос кокетливый и вызывающий. – И что ты собираешься с этим делать?

– Это.

Одним быстрым движением я нежно хватаю ее за запястье и защелкиваю наручник на одном из них – на стороне, противоположной ее раненому плечу, а затем прикрепляю его к столбику кровати.

– Я много лет провел без секса, но это не значит, что у меня не было фантазий.

Я провожу руками по ее ключицам и вниз вдоль ребер. Ава чувствуется, как самый дорогой шелк, который когда-либо производил Восток.

– Ты в порядке? Тебе не больно?

У нее плечо все еще болит.

– Всё прекрасно, – выдыхает она.

Я провожу ладонями по ее рукам, проверяя, удобно ли ей. Затем передвигаюсь вверх, чтобы обхватить ладонями ее сиськи, а большие пальцы трут ее соски, которые твердеют в тугие точки.