Сара Шпринц - Что, если мы утонем [litres]

– Ничего страшного не произошло, – попытался успокоить меня Сэм.

– Ничего страшного? – я с трудом удерживалась от того, чтобы не начать теребить свои волосы. – Ты это так называешь? Черт, да этот мужик тебе, возможно, нос сломал!

– Лори, это несчастный случай. Пациент не отдавал себе отчета, это все алкоголь…

– Может быть! Но он же отдавал себе отчет, когда начал пить?! – Я ничего не могла поделать с бурлящими во мне эмоциями. Это была чистая злость. Злость на пациента, злость на людей, принимающих решения, которые губят их самих и их близких. На людей, которые начинают принимать наркотики, вместо того чтобы попросить о помощи.

– Лори, – тихо сказал Сэм, – ты что-то слишком завелась.

– Да, черт возьми, завелась! Почему? Почему люди такие? Почему они так себя распускают? Зачем подвергают себя опасности и рискуют своей гребаной жизнью? Почему им опьянение дороже всего на свете?

– Потому что у них нет выбора. Зависимость непредсказуема, – дрожащим голосом ответил Сэм.

– Как ты это выдерживаешь? Как можешь за этим наблюдать, не имея возможности что-то сделать?

– Я выдерживаю, потому что знаю, что я делаю все, что в моих силах. Даже если этого недостаточно. Я ненавижу это и с трудом смотрю, как люди играют со своими жизнями. Но я знаю, что я могу попытаться помочь. Каждый человек заслуживает помощи, даже если сам виноват в том, что с ним произошло. Даже если его довели до такого собственные решения.

Несколько секунд я молча смотрела на Сэма, пока до меня не начал доходить смысл его слов. Он прав. Сэм, черт возьми, прав. Он день за днем делает все, что в человеческих силах, чтобы помочь другим.

В этот момент мое первое впечатление о нем показалось мне таким глупым и неправильным. Как я вообще могла подумать, что он мог оставить Остина валяться на земле, как мусор?

Собственная глупость будто врезала мне кулаком под дых.

Сэм – лучший человек из всех, кого я знаю, а я в нем сомневалась. Я считала его чудовищем и обманщиком. А ведь это я ему солгала.

– Зависимость – это не рациональный выбор, – сказал он, но мне хотелось к чему-то прицепиться.

– Да, но замкнуться в себе и никого не просить о помощи – решение как раз рациональное.

– Нет, это не так. И ты это знаешь. Сейчас ты расстроена и напугана, но ты не права…

– Это он был не прав! – внезапно закричала я, имея в виду Остина. К счастью, я не успела произнести его имя.

Я должна рассказать Сэму правду, но не здесь и не сейчас. Только не сейчас, когда он, с трудом сохраняя равновесие, сидит передо мной с сотрясением мозга и, возможно, сломанным носом. Для таких разговоров невозможно найти самое подходящее время, но можно найти самое неподходящее, и сейчас был как раз такой момент.

Я не хотела оставлять Сэма одного, я за него переживала, но еще больше меня беспокоило собственное состояние и неконтролируемая злость, которая сейчас во мне закипала. Нужно успокоиться.

– Я сейчас… – я вылетела из комнаты, не закончив предложение. Я слепо бежала по коридорам больницы, путь до туалета мне подсказывала еще функционирующая часть мозга. Боковым зрением я смутно разобрала, что сын пациента что-то громко выясняет на стойке регистрации.

Слезы застилали мне глаза. В эти секунды на меня вновь все обрушилось.

Я начала всхлипывать, едва за мной захлопнулась дверь женского туалета. Из последних сил добежала до кабинки. Мне еще повезло, что тут вроде никого не было. Я ударила кулаком в стену. Один раз, второй. Снова и снова. Я даже не чувствовала ударов.

Мне хотелось кричать, но изо рта не вылетало ни звука. Всепоглощающая боль с поразительной скоростью сковала все тело. Мне стало нечем дышать, и я сползла по стенке кабинки. На халате появились капельки крови, с трудом залатанные дыры в сердце вновь беспощадно трещали по швам. Эмоции во всей своей мощи вновь всплыли на поверхность. Они никуда не исчезали, а просто ждали подходящего момента, чтобы вновь поставить меня на колени.

Лицо Остина мелькало у меня в голове. Я крепко зажмурилась, но вместо того, чтобы исчезнуть, его очертания стали четче, а контраст – резче. Он был тут, но я хотела, чтобы он исчез.

– Я тебя ненавижу! – прохрипела я. По щекам текли слезы. – Как ты посмел, как ты мог так со мной поступить? Почему ничего не рассказал?

Выражение на лице Остина не поменялось. Его бескровная рука легла на мое сердце. Сжала его до ледяного холода. Он стер мое сердце в порошок.

– Ведь ты мой брат! Почему ты со мной не поговорил? Черт возьми, почему ? Почему, Остин? Почему не позволил тебе помочь?